На заседании 10 августа закончился допрос потерпевших, а активистке Асие Тулесовой снова отказали в изменении меры пресечения. Она находится в изоляторе с 8 июня.
Потерпевший Тулегенов на допросе сказал, что у сотрудников полиции «не было возможности представиться», потому что нужно было «оперативно реагировать на удары Темирханову».
Сторона защита обратила внимание на то, что потерпевший Абибулла читал свои показания с листа. По его словам, активистка оскорбила всех «рядом стоящих сотрудников». Он добавил, что для него это «личное оскорбление». Полицейский Абибулла говорит, что не задерживал Тулесову, а в ее отношении «не совершали никаких незаконных действий».
Следователь Ирина Литвиненко на допросе признала, что допустила «техническую ошибку». По ее словам, телесные повреждения были нанесены только Турганбеку и Темирханову, в отношении остальных — только оскорбления.
Она добавила, что показания потерпевших полицейских точны, но «имеет место усталость». По слова следователя Литвиненко, смонтированную из нескольких роликов видеозапись предоставил сотрудник алматинского ОКУ, но не расшифровала аббревиатуру. Судья Шакиров удовлетворил ходатайство адвоката Утебекова об истребовании видеозапией из ОКУ «в первоначальном виде».
Судья зачитывает вопросы, которые перед экспертом Ильиных поставила сторона защиты.
— «Определить содержание действий Тулесовой, запечатленных на видеозаписях. Определить содержание действий сотрудника полиции на видеозаписях. Определить, касается ли Тулесова частей тела сотрудника полиции на видеозаписях, если да, то каких и чем», — читает судья Шакиров.
Потом он переходит к выводам: «…на диске содержатся две видеозаписи, которые запечатлены 6 июня, действие Тулесовой на видео №1 заключается в том, что [она] стоит и размахивает руками, жестикулирует, замахивается и контактно воздействует с Темирхановым… действие, которое осуществляет Тулесова на видео №2 заключается в следующем — "поднимает левую руку и ведет ее вперед, незначительно вращая корпусом, частично возвращает руку, поднимает руку и резко возвращает вниз"… установить какие-либо действия Тулесовой не представляется возможным…».
— «В момент когда Тулесова поднимает свою левую руку вверх, освобождаясь от руки Темирханова, она контактно воздействует на правую часть спины удаляющегося от нее Темирханова», — заканчивает читать судья.
Алла Ильиных представляется и читает клятву. По ее словам, у нее фототехническое образование, она состоит в реестре национальных экспертов и работает по специальности с 2002 года.
Допрос эксперта Аллы Ильиных. Скриншот с онлайн-заседания
— У меня вопрос по видео №1. Скажите, сколько движений производит Тулесова в направлении сотрудника полиции Темирханова? — спрашивает эксперта адвокат Оралбай.
— Первоначально она контактирует правой рукой на верхнюю часть головного убора, а потом дополнительно контактирует с ним левой рукой, то есть два раза, — отвечает эксперт Ильиных.
— Левой рукой куда именно она контактирует? С какой частью тела?
— Она контактирует не с частью тела, а с фуражкой, которая находится на голове, а потом оказывает контактное воздействие на правую часть спины.
Вопросы эксперту Ильиных задает прокурор Куланбаев.
— Скажите, пожалуйста, вы знакомы с требованиями части третей статьи 117 УПК, там указывается, что должно быть указано в заключении специалиста, в том числе предупреждение специалиста за дачу уголовной ответвенности? Где у вас это есть? Я такого не нашел, — говорит прокурор.
— Это должны делать следователи или суд, а адвокаты не могут о таком предупреждать, — отвечает эксперт Ильиных.
— Алла Борисовна, я извиняюсь…
— Алла Васильевна.
Прокурор считает отсутствие предупреждения «очень грубым нарушением».
— Прокурор, вы вопрос задайте, какая разница — грубое или не грубое? — говорит судья.
— Вы получали денежное вознаграждение за эту работу? — спрашивает прокурор.
— Я работала по договору, он есть в материалах дела — за то, что я работала по договору, я получила материальное вознаграждение, — отвечает привлеченная стороной защиты эксперт Алла Ильиных.
— Вам предоставили часть видео, где Тулесова контактирует с одним полицейким, а предоставляли ли вам другое видео с другим полицейским, истребовали ли вы его?…
Адвокат Оралбай просит снять вопрос, так как «на тот момент у защиты были только эти видео». Судья снимает вопрос.
— Что ей предоставили, то она и изучала, — говорит судья.
— Вы можете утверждать, что Тулесова не попала по голове Темирханова? — продолжает допрос прокурор.
— Из того, что я исследовала — она воздействует на затылочную часть, где находится фуражка, она воздействует на фуражку, — отвечает эксперт Ильиных.
— Правильно я понял, что фуражка надета на голову? Вы же понимаете, как фуражка надевается на голову? Фуражка прикрывает лишь часть головы. По голове-то удар был?
— По фуражке был удар, но это же не художественное видео, где специально все фиксируется, все эмоции, я не могу сказать, попала ли она по голове и ощущал ли он болезненные эмоции, видео этого не передает.
Эксперт подтверждает суду, что согласна со своими выводами.
Адвокат Оралбай просит потерпевшего Сабалакова включить видео.
— Сабалаков… Сабалаков! Сабалаков! — зовет судья.
— На связи, на связи [я], — отвечает Сабалаков.
— Не отключайте видео, — просит судья.
— Когда Утебекова не было на видео, ниче же, — возмущается полицейский.
— Это адвокаты, их трое, могут отключаться, — говорит судья.
— Это по-моему личная неприязнь господина Оралбая, — делает вывод потерпевший.
Следующей допрашивать будут эксперта Рахилю Карымсакову. Она представляется, говорит, что ей 72 года, она — кандидат филологических наук.
— «Какова общая направленность и коммуникативная цель высказывания Тулесовой? Имеет ли высказывание Тулесовой неприличную форму? Есть ли слова или выражения из обсценной нецензурной лексики? Соответствуют ли слова литературным нормам языка? К какому количеству людей обращается [Тулесова]?» — читает судья поставленные перед экспертом Карымсаковой вопросы.
— «Высказывание Тулесовой заключается в негативной оценке действий полицейских. Высказывания Тулесовой не имеют неприличной формы выражения, стилистические признаки — слова "гад", "мент" и их семантика, семантика слова "мерзкий", позволяет отнести их к приличной лексике. В высказываниях отсутствуют слова или выражения из нецензурной лексики. Лексема "мерзкие" относится к литературной лексике, лексема "мент" — сниженная… Слово "гад" как сниженная лексема относится к ненормальной лексике, но не входит в разряд неприличных выражений. В целом, высказывания соответствует принятым в обществе нормам. [Тулесова] обращается к двум лицам, к двум полицейским, — заканчивает судья чтение выводов эксперта.
Изменено в 11:46. Допущена ошибка в имени эксперта.
Вопросы начинает задавать адвокат Ризабекова. Сначала адвокат спрашивает эксперта-филолога о стаже работы. Карымсакова отвечает, что опыт экспертной деятельности у нее 17 лет, а стаж работы — 48.
— У нас спорным высказыванием является «гад, и ты гад, никто не достоин носить форму, мерзкие, мерзкие менты», — говорит эксперт Карымсакова. — Первая часть — «гад, и ты гад». В этом высказывании выражена негативная оценка при помощи негативно-оценочной лексемы. «Гад, и ты гад», здесь для выражения оценки используется метафора…
— В основе любой метафоры лежит сравнение, например, вчера Лукашенко назвал вышедших на протесты людей овцами… — говорит эксперт.
— Мы сами разберемся, и нам Беларусь пока не нужна, — отвечает судья Шакиров.
Эксперт Карымсакова говорит, что в реплике «гад, и ты гад» содержится зооморфная метафора. Она поясняет, что подразумевается под «неприличной формой выражения». По ее словам, в широком смысле слова «к оскорблению можно отнести все негативно оценочные слова», а в узком смысле — по закону «ограничивают критерии, используя неприличную форму выражения». Она уточняет, что «сниженная лексика не относится к неприличной форме выражения».
— Слово «гад» является неприличным словом? — спрашивает адвокат Ризабекова.
— Два значения имеет, первое — земноводное, ящерица, лягушка и так далее, второе — переносное, просторечное, презрительное, — отвечает эксперт Карымсакова.
— Неприличное это слово? Да или нет.
— Оно не относится к неприличным словам и выражениям.
— А «мерзкий» — это неприличное слово? — продолжает адвокат Ризабекова.
— Нет, оно литературное. Хоть оно и имеет негативный окрас, человек может обидеться, но его можно говорить в любой ситуации, — отвечает эксперт Карымсакова. — «Никто из вас не достоин носить форму» к неприличной лексике отнести не можем, если каждое слово взять из этой фразы, то это литературная лексика, неприличного смысла здесь нет.
— Слово «мент» может быть неприличным словом? — спрашивает адвокат.
— Слово «мент» по своей семантике не может быть отнесено к неприличной форме выражения, это слово является разговорно сниженным словом… Вообще, у него очень интересное словоупотребление, оно появилось в конце 19 столетия, оно пришло из жаргона… — открыла словарь жаргонов эксперт Карымсакова
— «Мент — постовой, городовой, сыщик, надзиратель, милиционер, сотрудник и так далее», — зачитывает из книги Карымсакова. — Оно обозначает лицо по профессии, относится к разговорно сниженной лексике и не имеет неприличной формы выражения.
— Спасибо, что пояснили.
— Я по слову «мент» могу много чего рассказать, но сейчас не буду.
Эксперт Карымсакова говорит, что выражение «мерзкие менты» также не является неприличным.
— «Гад, и ты гад» — ко скольки лицам обращается Тулесова? — спрашивает адвокат Ризабекова.
— «Гад» обозначает одно лицо, «и ты гад» второе лицо, по сумме обозначенных лиц получается число два, — отвечает эксперт.
— Могла ли фраза «гад, и ты гад» быть употреблена к одному лицу? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Нет, потому что там есть союз «и», который присоединяет первого гада ко второму гаду, — отвечает эксперт Карымсакова.
— «Гад, и ты гад» — могло быть обращено к пяти людям? — продолжает Утебеков.
— Исходя из содержания и построения, оно никак не может быть обращено к пяти лицам.
— Вы просматривали видеозапись? — спрашивает адвокат Утебеков.
Эксперт-филолог Карымсакова отвечает утвердительно.
— Сложилось ли у вас понимание, кому конкретно Тулесова говорит «мерзкие менты»?
— «Мерзкие менты», [это] относится к двум лицам.
— Каких двух лиц вы имеете ввиду?
— Двух полицейских, которым она говорит «гад, и ты гад».
Утебеков просит секретаря включить видеозапись, чтобы задать вопрос по ней. Эксперт Карымсакова после просмотра видео снова подтверждает, что Тулесова обращается к «двум конкретным лицам».
— Скажите, пожалуйста, язык вообще человеческий меняется? Можно сказать, что за 15-20 лет он изменился? — спрашивает адвокат Джандосова.
— Язык и речь — они живые, они постоянно меняются. Сейчас идет сериал по первому каналу, где генералы называют друг друга «я мент и ты мент», — говорит эксперт Карымсакова.
— Скажите, пожалуйста, вы заключение датировали 28 июня, это воскресенье. Вы работаете в выходные дни? — спрашивает прокурор Куланбаев.
— Да, я работаю и в субботу, и в воскресенье, — отвечает эксперт Карымсакова.
— У вас выходных нет, как я понял? — смеется прокурор.
— Нет, нет.
— Написано, что вы использовали методику центра судебной экспертизы министерства юстиции Казахстана от 2002 года, эта методика является собственностью министерства юстиции. У вас есть разрешение ее использовать?
— Я, как эксперт, обязана знать все методики…
— В пункте № 4 вы пишите, что слово «гад» относится к ненормативной лексике, однако, потом вы отнесли его к приличным выражениям. Как слово может быть ненормативной лексикой и быть приличным? — спрашивает прокурор. Адвокат Утебеков уточняет, где в заключении это написано. Эксперт Карымсакова говорит, что не знает.
Прокурор говорит, что у него заключение эксперта «закрылось» и он ищет.
— Скорее всего, это выводы…
— Я это объясняла уже, слово «гад» относится к просторечной лексике, оно относится к сниженной лексике, но оно не относится к сквернословию, — объясняет эксперт.
Вместо криминалиста Ивана Гончарова, находящего в отпуске, допрашивать будут замначальника оперативного криминалистического управления Асылгали Азимбаева.
— Что вам известно о видеозаписях инцидента? — спрашивает адвокат Утебеков.
— По данному делу занимался начальник отдела оперативно-поисковой системы Гончаров Иван Викторович, я не знаю, что там по делу, — отвечает Азимбаев.
— Вам известно откуда взялись эти видеозаписи происшествия в ОКУ? — продолжает адвокат Утебеков.
— С места происшествия от 6-го июня 2020 года, — отвечает замначальника ОКУ Азимбаев.
— Это понятно. Какой источник происхождения видеозаписи?
— Сотрудниками ОКУ в данном факте производилась видеофиксация.
— А вы видели эту видеозапись?
— Нет.
— Вам известно почему видеозапись скомпилировали из семи видео?
— Нет, мне неизвестен данный факт.
— Вам известно, кто занимался компиляцией?
— Гончаров.
— Имеются ли у вас оригинальные записи до того, как их сложили в единую?
— Надо спросить у Гончарова.
— Он сейчас в отпуске, правильно? А эти видеозаписи хранятся в ОКУ? Можете ли вы предоставить их суду?
— Только Гончаров может ответить на этот вопрос.
— Это у вас обычная практика склеивать видеозаписи в одну? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Не понял ваш вопрос, — отвечает замначальника в ДП Азимбаев.
Секретарь включает видео и показывает Азимбаеву, после чего Утебеков повторяет вопрос.
— Я не знаю, каждый исполнитель сам занимается поручением. У нас нет такого полномочия. [Этот] вопрос Гончарову задайте, только он знает, — говорит замначальника. — Я назначен недавно, только месяц назад, все вопросы должны задаваться Гончарову.
— А вы являетесь его начальником? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Да.
— Рядом с вами стоит следователь Литвиненко?
— Нет никого здесь, — демонстрирует Азимбаев пустую комнату.
— Спрашиваю вас как заместителя начальника, есть у вас полномочия по склеиванию видеозаписей?
— Нет, нет у нас такого, мы не имеем права…
— Так зачем Гончаров склеил их?
— Я… вы знаете… я не знаю.
— У нас вопросы возникли по хронологическому расположению видеозаписей, идут ли ролики в последовательности от раннему к позднему, — говорит адвокат Утебеков.
— В данном случае я ничего не могу пояснить по хронологии, — отвечает замначальника Азимбаев.
— Есть ли кто-то, кто мог бы, кроме Гончарова, пояснить причину склейки?
— Нет.
— Сколько сотрудников осуществляли видеозапись на месте происшествия?
— Этот вопрос надо задать Гончарову, так как я только месяц работаю…
Адвокат Ризабекова спрашивает, когда он был назначен на должность.
— Неделю назад, — отвечает Азимбаев.
По его словам, криминалист Гончаров уехал в отпуск и не взял телефон. Судья говорит, что «даст оценку тому, что свидетель не был готов».
Тулесова спрашивает замначальника оперативного криминалистического управления Азимбаева, можно ли как-то распознать их сотрудников во время митинга.
— Все сотрудники были в форменной одежде, — отвечает Азимбаев.
Потерпевший Талдыбаев опять пропал из конференции, а потерпевший Сабалаков говорит, что у него закончился трафик на телефоне.
Адвокат Оралбай ходатайствует о допросе криминалиста Гончарова, чтобы «установить источник видео».
— Зачем? Он же ваш свидетель, как мы его заставим? — спрашивает судья.
Тогда адвокат Оралбай ходатуйствует о том, чтобы признать видеозапись «недопустимым доказательством» и исключить из материалов дела.
— У нас есть подозрение, что Гончаров скачал видео с ютуба. Первый инцидент снимался с четырех ракурсов, но [на месте просшествия] не видно столько сотрудников, снимавших видео, — добавляет Утебеков.
Сторона защиты поддерживает. Прокурор и потерпевшие возражают, полицейский Сабалаков — «категорически возражает». Судья Шакиров решил рассмотреть это ходатайство при вынесении решения.
В суде начинается допрос Асета Сванкулова — главного эксперта института судебных экспертиз при центре судебных экспертиз в Алматы. Он по постановлению суда занимался психолого-филологической экспертизой.
Допрос эксперта Сванкулова. Скриншот с онлайн-заседания
— «Содержится ли в фразе Тулесовой оскорбительные высказывания? Если имеются, то какие именно слова, имеют ли высказывания неприличную форму?» — читает судья поставленные перед экспертом Сванкуловым вопросы.
В выводе эксперт утверждает, что реплики Тулесовой «носят оскорбительный характер».
— Вы смотрели видеозапись при подготовке заключения? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Да, видеозапись была в материалах дела, — отвечает эксперт
— Видеоряд, когда Тулесова произносит слова, вам понятен?
— Да, конфликтная коммуникативная ситуация…
— К скольки людям Тулесова обращается с первым словом «гад»?
— Это единственное число, к одному адресату. «И ты гад» — ко второму адресату», в целом к двум.
— К скольки людям [относится] «мерзкие менты»? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Это множественное число. К рядом стоящим сотрудникам, — отвечает эксперт Сванкулов
— А количество адресатов вы можете назвать?
— В данном случае в фразе не содержится такая информация, обращение к неопределенному множеству сотрудников полиции.
— Могла ли Тулесова обратиться с фразой «мерзкие менты» к полицейским, которых она в данный момент не видела?
— Не могу сказать, у меня такой задачи не стояло.
Джохар Утебеков просит включить видео, но эксперт отвечает, что помнит видео, но не сможет сказать, к кому конкретно и к какому количеству полицейских обращена фраза «мерзкие менты», потому что «это не входит в сферу его компетенции».
— Использовала ли Тулесова нецензурную лексику? — продолжает адвокат.
— Нет.
— Почему вы слово «гад» определили как ненормативную лексику?
— Так как это просторечное слово, имеет ругательную функцию, используется как презрительное и бранное слово…
— Слово «мент» образует неприличную форму высказывания? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Слово «мент» утратило уничижительный характер в современном разговорном языке, вне контекста слово «мент» носит нейтральный характер, — заключает эксперт Сванкулов.
— Почему вы восприняли ее слова оскорбительными?
— Я не воспринимаю, я характеризую.
Эксперт Сванкулов говорит про контекст ситуации, в которой прозвучала реплика про «мерзких ментов» — «это не была шуточная ситуация, [был] конфликт». По его словам, отдельно «мерзкие» и отдельно «менты» — не оскорбление. Утебеков говорит, что не понимает. Эксперт объясняет это «интонационными характеристиками и контекстом».
— В своем заключении вы раскрыли интонации Тулесовой?
— Нет, — отвечает эксперт.
— Почему вы отмечаете неоднократность высказывания «мерзкие менты»? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Это используется для усиления, — объясняет эксперт Сванкулов.
— Интонация и неоднократность высказываний описана в методике, на которую вы ссылаетесь?
— Нет, в методике этого нет, я руководствовался своими знаниями.
Утебеков говорит, что «не увидел ссылок на научную литературу» про интонацию и неоднократность. Эксперт говорит, что это «базовые понятия языкознания».
Прокурор Куланбаев вмешивается и говорит, что эксперта нельзя допрашивать о том, чего нет в заключении. Утебеков говорит, что ссылки на интонацию и неоднократность повторяются в заключении. Тогда прокурор говорит, что адвокат задает одни и те же вопросы.
— Я всегда полагал, что требования к заключению эксперта — что он должен обосновывать свои выводы на научную литературу и экспертные методики — были очевидны. Так вы какие-то ссылки на научную литературу делали, когда писали про интонацию или неоднократность? — повторяет адвокат.
— Я уже сказал, что все ссылки прикреплены, а неоднократность — это базовый момент в языковой науке, — отвечает эксперт. — Методика предусматривает анализ всех сторон речи.
Ася закашливается.
— Мы должны поверить вам на слово только потому что вы эксперт? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Я думаю, суд даст оценку, — отвечает эксперт Сванкулов.
— Вы делаете в заключении ссылки на научную литературу в качестве обоснования своей оценки интонации?
— Я ссылки в данном случаю не делаю.
— Вы можете суду пояснить, почему «мерзкие» не относится к неприличной форме, «менты» не относятся, а вместе — образуют неприличную форму?
Сванкулов говорит, что уже ответил. Прокурор с ним соглашается. Судья просит ответить еще раз. Эксперт повторяет свои слова.
Эксперт Сванкулов утверждает, что не учитывал протоколы допроса потерпевших при вынесении заключения.
— Имеет ли для вас значение, что двое полицейских относятся к [реплике Тулесовой] равнодушно, а трое — отрицательно? — спрашивает адвокат Утебеков.
— Для меня не имеет значения, — отвечает эксперт.
— Если «гад, и ты гад, мерзкие менты» оценивать целиком, можно ли сказать, что все это относится к двум людям? — продолжает допрос адвокат Оралбай.
— Нет, не могу сказать, «гад, и ты гад» только к двум, а «мерзкие менты» к множеству, конкретно к кому не могу сказать.
— Вы даете обзор литературы, там указаны 15 источников, из них 12 — 90-ых годов, 75-ых годов даже есть, хотя у другого эксперта всего два из прошлого столетия. Вы как-то свои знания обновляете? — спрашивает мать активистки Жанар Джандосова. — Язык меняется…
— Должны использоваться академические знания, научно устоявшиеся знания, — отвечает эксперт.
— Вы указываете толковый словарь Ефремовой, они все довольно старые…
— Это бесспорно авторитетные издания.
— Но вы цитируете издание за 2002 год, есть издания за 2011-ый.
— Язык не меняется за десятилетие, — уверен эксперт Сванкулов.
Секретарь Сраилов говорит, что аким Кикимов не выходит на связь. По словам секретаря, у акима «большое совещание» и сегодня он не может присустствовать.
Тулесова говорит, что акима надо обязательно допросить .
— Мы же вас понимаем, мы вам оказываем содействие, но если не берет трубку, что мы можем сделать? — спрашивает судья Шакиров.
Секретарь обещает «периодически звонить» в акимат.
Судья объявляет перерыв на обед до 14:30.
— Может, вы сами будете говорить, что мне прочитать или просто пролистать? — предлагает судья Шакиров.
— Нам необходимости нет, у нас есть копии материалов дела, — отвечает адвокат Оралбай.
— Ну, давайте по первому тому посмотрим.
Тулесова предлагает посмотреть заключение медэксперта.
— «У Темирханова при осмотре видимых телесных повреждений не обнаружено», — читает судья.
Он спрашивает активистку, когда ее задержали. Она отвечает, что 8 июня она пришла к следователю сама и ее задержали.
Судья читает про телесные повреждения Тулесовой. «Там [упоминается] очень много ссадин, синяков», — передает корреспондент «Медиазоны».
По первому тому у сторон вопросов нет, зачитать материалы дела из второго тома никто не просит. В третьем томе — ходатайства адвокатов и активистки, заключения специалистов.
Судья спрашивает адвоката Ризабекову, надо ли зачитывать девять характеристик активистки, которые она просила приобщить к делу. Адвокат будет зачитывать их самостоятельно.
Мать активистки Жанар Джандосова говорит, что хочет кратко рассказать чьи характеристики и что в них написано.
— Аида Досаева говорит, что они с Асией работали в наблюдательном совете при библиотеках, работали над улучшением библиотечной системы, — начинает она. — Говорит, что Ася надежная...
Адвокат Ризабекова ее перебивает.
— Медникова Ирина, Плотицын Павел, Позднякова, Жалгабаева, Арыстанова, Ерзакович, Ким и Ольга Логинова, — перечисляет адвокат авторов характеристик. — Все они говорят, что она ответственный, порядочный, трудолюбивый человек.
Джандосова говорит про ее проект Almaty Urban Air — акимат принял собранные Тулесовой данные по анализу загрязнению воздуха.
— Школьники сказали, что встреча с Асей изменила их жизнь, — говорит мать Тулесовой.
Судья Шакиров читает обращение матери Тулесовой в Генпрокуратуру и Верховный суд.
— «В настоящее время в суде идет процесс в отношении моей дочери Асии Тулесовой. Как мать я беспокоюсь о дальнейшей судьбе своей дочери, особенно в части наказания… Она находилась в этом районе как наблюдатель… С детства она была послушной и целеустремленной девочкой, училась всегда на "отлично" и "хорошо", увлекалась общественной работой. Например, она сделала парк для детей в Мамыре, мониторила качество воздуха в Алматы, сделала мастерские для детей в Алматы, спортивные площадки возле Хан Шатыра. Она увлечена своими идеями и хочет внести вклад в развитие Казахстана… Раньше не привлекалась и не имеет проблем с законом, данный случай произошел на фоне эмоционального всплеска, цели поднять руку на полицейского у нее не было. Прошу вас гуманно отнестись к ее проступку, то, что она находится больше двух месяцев в СИЗО — это наказание», — читает вслух судья Шакиров. — «Прошу внимательно отнестись к моей просьбе и не ломать судьбу дочери, для нее это будет большим уроком».
Исследование материалов дела закончено, суд переходит к прениям. Прокурор просит перерыв на подготовку, судья дает десять минут.
В перерыве Асия Тулесова переговаривается с матерью.
— В «Медиазоне» пишут, что Ася кашляет, так что ты не говори, что ты не кашляешь, — говорит активистке мама.
— А есть «Ася пьет воду»? А есть «Ася причмокивает»? — смеется Тулесова.
Теперь есть.
Тулесова спрашивает, пишем ли мы, что она улыбается. Корреспондент «Медиазоны» рассказывает ей про онлайн и говорит, что в нем есть ее стих, переведенный на русский язык, который она читала в перерыве одного из заседаний.
Тулесова говорит, что стих несерьезный, а она «основывалась на рассказах сокамерницы», когда его писала, та называет мужа «жаным-жаным».
Прокурор Куланбаев начинает свое выступление в прениях.
— В суде кажется, что Тулесова ни в чем не повинная девушка, которая не могла совершить данное правонарушение, однако, видеозапись говорит об обратном. На протяжении всего следствия Тулесова пыталась оправдаться, переложив вину на сотрудников полиции, при этом извиняясь за свою несдержанность, — говорит прокурор. — Вся линия защиты была направлена на объяснение действий Тулесовой — эта позиция мне понятна, ведь есть неопровержимые доказательства совершенного преступления.
Он говорит, что не будет снова разбирать «фабулу обвинения», потому что полностью ее поддерживает, и напоминает, что активистка не признала вину. По его словам, говорить о показаниях Тулесовой «нет необходимости», но добавляет, что активистка считает, что действия сотрудников полиции были «неправомерными».
— Якобы она действовала в целях самозащиты, была в шоковом состоянии, не отличала сотрудников полиции друг от друга, факт удара в отношении Турганбека она не помнит, на свои вопросы я не получил дельных ответов. Она говорит, что возможно тоже отмахивалась, — продолжает прокурор. — [Про] видеозаписи она говорит, что сначала на нее напали, а потом произошли остальные события, [что] есть монтаж.
Прокурор утверждает, что «неопровержимыми доказательствами» являются показания всех шестерых потерпевших, видеозапись и судебная психолого-филологическая экспертиза. Он цитирует показания потерпевших полицейских и говорит, что они подтверждены видеозаписью.
— Отчетливо слышно, как она оскорбляет потерпевших, — продолжает прокурор Куланбаев. — Никаких противоправных действий мы на видеозаписи не видели, сотрудники полиции выполняли свою работу.
Адвокат Утебеков зевает.
— Показания подтверждаются психолого-филологической экспертизой, — говорит прокурор. Он ссылается на экспертизу Асета Сванкулова и просит суд «отнестись критически» к заключениям экспертов Карымсаковой и Ильиных, которых привлекла сторона защиты.
— [Ильиных] не предупреждалась за дачу заведомо ложного заключения, тем более то заключение проведено только по Темирханову, без Турганбека. Я считаю, что нужна полная экспертиза всех событий, но у нас достаточно доказательств, — уверен прокурор. По его словам, в заключении Карымсаковой также допущены ошибки — не указано время, место исследования, был ли опечатан полученный диск, указано, что стаж работы Карымсаковой 17 лет, хотя у нее «вообще нет лицензии».
— Материальная заинтересованность Карымсаковой подтверждается тем, что она делала [заключение] в воскресенье, в выходной день, — говорит прокурор.
Прокурор Куланбаев просит суд отнестись критически к показаниям журналиста «Vласти» Данияра Молдабекова, потому что «он заинтересованное лицо» и «дает оценку действиям полиции не имея юридического образования».
Прокурор Ерлан Куланбаев выступает в прениях. Скриншот с онлайн-заседания
Прокурор добавляет, что «действия Тулесовой квалифицированы правильно».
— Доводы о том, что Тулесова нанесла удары по пяти фуражкам являются необоснованными, так как это была опечатка, нам [следователь] Литвиненко все разъяснила, — говорит прокурор. — К доводам о том, что полиция действовала незаконно тоже стоит отнестись скептически, так как они построены только на словах Тулесовой.
Он добавляет, что в стране карантин и от коронавируса умирают люди по всему миру, а «они все равно вышли на митинг»
— В течение двух месяцев Тулесова не обращалась в органы с жалобой на действия полиции, они обратились только после того, как я об этом спросил в суде, — добавляет прокурор. Он предполагает, что для обращения «не было никаких причин».
Прокурор запрашивает для активистки штраф 80 МРП — 222 240 тенге (528 долларов) и один год лишения свободы. Потерпевшие поддерживают.
— Хочу отметить, что мы рассматривали два происшествия, для простоты я начал называть их «инцидент с фуражкой» и «инцидент у автозака», — начинает выступление в прениях адвокат Утебеков. — По мнению стороны обвинения, эти события расположились в следующей хронологии — якобы Тулесова снаала напала на Темирханова, затем оскорбила сотрудников полиции, а потом якобы умудрилась нанести три удара Турганбеку. Я думаю, что в ходе судебного следствия нарушение хронологии стали очевидны, особенно — после свидетельства Данияра Молдабекова, который показал, что сначала был «инцидент у автозака», а потом был «инцидент с фуражкой».
Он связывает эту путаницу со «злым умыслом» сотрудника ОКУ Ивана Гончарова, который смонтировал семь видеозаписей в одну. По словам адвоката, это создало «ложное впечатление, что события располагаются в такой последовательности, будто стоит Тулесова и внезапно пытается смахнуть фуражку с Темирханова ни в чем неповинного».
— Как мы видели на видеозаписи у автозака, Тулесову хватает некий мужчина в гражданском, в костюме, очках, кепке, перчатках, он ее хватает, оттаскивает от автозака <…> и Турганбек зачем-то начинает присоединяться к мужчине в гражданском и тоже хватать Тулесову со спины, — продолжает адвокат Утебеков. — В суде Турганбек пояснил, что якобы он боялся, что Тулесова попадет под колеса автомашины. Вместо того чтобы пресечь явно незаконные действия лица в гражданском, который хватал Тулесову, Турганбек присоединяется к незаконным действиям и тоже хватает Тулесову!
Адвокат Джохар Утебеков считает, что полицейский Турганбек превысил свои должностные полномочия, а в суде дал заведомо ложные показания — «якобы он пытался оттащить Тулесову от дороги, чтобы она не попала под колеса». Он добавляет, что «обстоятельством служит необходимая оборона».
— Не волнует ли обвинителя, почему Турганбек не обратился с рапортом, как это сделал Темирханов? В материалах дела такого рапорта нет, мы видим, что следователь Литвиненко завела уголовное дело по Турганбеку по своему личному рапорту. Рапорта Турганбека мы так и не увидели, что вызывает сомнения в данном происшествии, — продолжает адвокат. — На видеозаписи мы видим отлично, что мою подзащитную Тулесову, которая не обладает какой-то мощной физической силой — она не Чудо-женщина — несколько полицейских валят на землю.
Он добавляет, что экспертизой подтвердила легкий вред здоровью активистки и что никто, «кроме полицейских», не мог нанести ей этот вред.
— Тулесову надо оправдать, так как это была необходимая оборона, — говорит адвокат.
— Неоднократно обвинитель поднимал вопрос, нормально ли смахивать фуражку с сотрудника полиции. Я отвечу как представитель защиты — нет, это ненормально, я признаю противоправность действий моей подзащитной. С моральной точки зрения это также неправильно, она уже принесла извинения потерпевшему Темирханову, — говорит адвокат Утебеков. — Но образуют ли ее действия состав уголовного правонарушения? Я считаю, что нет.
Он считает, что статья, которую вменяют активистке, криминализирует действия, которые потенциально могли нанести вред здоровью.
— Будет ли считаться толчок насилием? Конечно, нет. Будет ли срыв погонов тоже считаться насилием? Нет. Эти действия проходят по статье КоАП «воспрепятствование действиям сотрудников полиции». Три-пять суток административного ареста, — рассуждает адвокат.
— Темирханов не представляется, не поясняет причины и, разумеется, она этого не понимает и начинает отбрыкиваться от него, когда он ее хватает. Считаю третий удар необходимой обороной, — говорит Утебеков. — В суде Темирханов очевидно занимается мелкой местью подсудимой... Что касается времени, я хотел бы отметить, что между всеми инцидентами произошло несколько минут, ну никак не могло между ними пройти 13 минут.
Адвокат уверен, что следователь неправильно установил время произошедшего.
— В ходе судебного следствия мы потратили кучу времени на установление порядка произошедшего и это произошло по вине следствия, — говорит адвокат Утебеков.
— Карымсакова — это лингвист с огромной репутацией как в стране, так и за ее пределами. Она говорит, что Тулесова не заявляла слов оскорбительного характера. Если уж на то пошло, то и я получил вознаграждение, и сам гособвинитель — причем на деньги налогоплатильщиков. Сванкулов тоже получил вознаграждение, по этой логике он тоже заинтересован, и я тогда тоже прошу не учитывать его заключение, — парирует адвокат Утебеков. — Как я и ожидал, Сванкулов сказал, что «гад, и ты гад» относится только к двум людям. Честно говоря, для этого эксперт не требовался.
По его словам, после просмотра видезаписи стало ясно, что со словами «гад» Тулесова обращается исключительно к потерпевшему Абибулле, а со словами «и ты гад» — к потерпевшему Сабалакову.
— Что касается высказывания «никто из вас не достоин носить форму» — ни один лингвист не заявлял, что это высказывание носит оскорбительный характер. Это оценочное суждение, — добавил адвокат. — Что касается «мерзкие менты» — Карымсакова говорит, что оно не является оскорбительным. Меня порадовало, что Сабалаков и Абибулла признали, что относятся к слову «мент» равнодушно.
Адвокат Утебеков снова обращает внимание на то, что эксперт Сванкулов считает слова «мерзкие» и «менты» оскорбительными вместе, но не по отдельности.
— При этом [Сванкулов] не приводит никаких ссылок, ни на научную литературу, ни на что. Вот мои дети — школьники, они даже так рефераты не пишут, как Сванкулов, — говорит адвокат.
Он считает, что Тулесову следует оправдать с признанием за ней права на реабилитацию. Адвокат просит вынести частное постановление в адрес департамента полиции по поводу незаконных действий сотрудников УП Жетысуского и Медеуских районов.
— Из показаний мы выяснили, что Тулесову просто так скатали в УП Медеуского района, естественно такие действия вообще недопустимы. Следователь Литвиненко объяснила это «доставлением», хотя это вообще не в ее компетенции, — говорит адвокат Утебеков.
Следующей в прениях выступает адвокат Назерке Ризабекова. Она полностью поддерживает сказанное адвокатом Утебековым и просит вынести частное постановление в адрес ВРИО прокурора Алматы, который подписал обвинительный акт и «посчитал его нормальным». Она повторяет, что сторона защиты на суде «установила правильную хронологию».
Адвокат Ризабекова просит вынести еще одно частное постановление — следователю Ирине Литвиненко — из-за «ошибок в обвинительном акте и за нарушения на стадии досудебного расследования». Она добавляет, что Литвиненко допросила специалиста Есильбаеву до дачи заключения, не провела психолого-филологическую экспертизу высказываний Тулесовой и допустила то, что потерпевший Турганбек давал показания без переводчика, хотя он не владеет русским языком.
— Литвиненко не филолог, чтобы устанавливать есть ли неприличная форма в словах Тулесовой, — говорит адвокат Ризабекова.
Также она просит вынести частное постановление в адрес криминалиста Гончарова.
— Гончаров не имел никакого права делать монтаж видеозаписей, не имел права склеивать их в одну видеозапись, более того — нарушил хронологию событий. Он не передал эти файлы в разрозненном виде, из-за чего следователь не смогла установить точное время произошедших событий, — уверена адвокат.
Частные постановления она попросила вынести и в адрес потерпевших сотрудников полиции, потому что они «меняли показания, постоянно отключали звук и видео для того, чтобы подсказывать друг другу».
— Это был какой-то детский сад, — говорит Ризабекова. — Я считаю, что данные сотрудники полиции просто дискредитировали звание сотрудника полиции.
В прениях выступает адвокат Алимжан Оралбай.
— Видеозапись, которая как мы выяснили не соотвествует истине и была смонтирована сотрудниками ОКУ… Мы не смогли понять, откуда сотрудники ОКУ получили эти видеоролики, источник происхождения данной видеозаписи также нам не смогли пояснить, поэтому данное доказательство является недопустимым, — говорит адвокат.
По его словам, все шесть потерпевших в суде давали ложные показания, которые расходились с их показаниями следователю.
— Эти доказательства полностью не соответствуют действительности, поэтому я поддерживаю коллег и прошу признать Тулесову невиновной, — заканчивает адвокат Оралбай.
— Я бы хотела вернуться к тому факту, что скопление [людей] образовалось в результате выставленных ограждений на улице. Если бы ограждений не было, то никакого митинга на этом месте не было бы, — начинает выступление в прениях мать Тулесовой Жанар Джандосова. — Обвинение в том, что Ася участвовала в несанкционированном митинге совершенно несостоятельно. Никаких атрибутов митинга на этом месте не было — это были просто пешеходы, просто прохожие, которых стали засовывать в автозаки.
Мать Асии Тулесовой выступает в прених. Скриншот с онлайн-заседания
— Прокурор говорит, что Ася, ведомая преступным умыслом, шла и хотела совершить преступление, но она даже не знала, что там будет ограждение и то, что людей паковали в автозаки, добавило к этому возмущения. Плюс ко всему полиция и сотрудники акимата начали пихать и таскать ее, — дрожащим голосом продолжает женщина.
— Она с детства очень послушный ребенок, она никогда не возмущалась, никогда у меня не было никакой причины поднимать на нее голос или тем более руку. В нашей семье никогда не использовались нецензурные выражения, самым крепким выражением, которым я ее ругала, было «как тебе не стыдно?», — говорит мама активистки.
У нее дрожит голос.
— Она воспитана ценить права человека… Ее оба прадедушки, Ильяс Жансугуров… — говорит она и Тулесова начинает плакать. — Оба дедушки были репрессированы, может, поэтому у нее обостренное чувство справедливости.
Корреспондент «Медиазоны» замечает, что женщине тяжело говорить, а активистка утирает слезы. Она рассказывает о том, как ее дочь делала спортивные площадки для детей, проекты по анализу уровня загрязнения воздуха. Она добавляет, что каждый раз, отправляясь в горы, они ходят и собирают мусор.
— В сердце у нее лежит правильная экологическая направленность, — говорит женщина.
Мать активистки Жанар Джандосова добавляет, что не считает, что поступок ее дочери достоин подражания и просит людей так не делать. Но она замечает, что девушка пыталась защитить мирных граждан, пожилых людей, которых сажали в автозаки.
— Было бы странно, если бы она спокойно смотрела на всю эту ситуацию, — говорит Джандосова.
Она уверена, что полиция станет «лучше, более открытой».
— Не все полицейские вот такие, у нее нет к ним ненависти или возмущения, потому что им просто был дан приказ так действовать, — объясняет она.
— То, что такое большое количество людей откликнулись… Многие хотели написать характеристику. Ася определила жизненный путь многих ребят, молодежи.. Может быть, для наших ребят потерпевших это станет действительно воспитательным моментом, может быть, станет событием в их жизни, после чего они будут более бережно относится к гражданам, — продолжает мать активистки Жанар Джандосова. — Когда мы не будем выдавать черное за белое и у нас не будет двойных стандартов, тогда, может быть, у нас и не будет таких конфликтов…
У нее все еще дрожит голос.
— Я считаю, несправедливо, что моя дочка все лето провела в заключении. Мне жалко, что сейчас она заболела, — почти плачет женщина.
— Все хорошо, я не болею, — говорит Тулесова.
— Я считаю, что Асю можно оправдать, — заканчивает выступление в прениях Джандосова.
В прениях выступает Асия Тулесова. Она хлюпает носом и вытирает слезы.
— Я поддерживаю все сказанное моими адвокатами, моей мамой. Для меня стало неожиданно, что наше следствие не заинтересовано было докопаться до истины. Мы много часов потратили, чтобы просто установить хронологию событий, хотя в этом деле нет каких-то подводных камней, — говорит она. — При наличии всех доказательств мы все равно уперлись в глухую стену обвинительного акта.
Активистка уверена, что этот процесс должен стать «поучительным для всех — и для органов, и для прокуратуры, и для гражданского общества».
— Нам всем нужно стремиться к большей человечности и большей объективности… Для меня были неожиданностью все эти допросы, все эти расхождения в показаниях, почему так много расхождений в деле, которое как на ладони, которое просто очевидное? И вот даже сейчас когда прокурор говорил… как будто даже очевидные ошибки обвинительного акта они не признают. Мне кажется, что нужно научиться объективности. И важно, чтобы каждый из нас научился понимать степень ответственности за те вещи, которые мы принимаем, те слова которые мы говорим, — говорит Тулесова. — В конце концов, мы в ответе перед самими собой.
Прокурор говорит, что полностью не согласен с доводами защиты.
— Я полностью не согласен с адвокатами и Тулесовой. Я считаю, что вина Тулесовой полностью доказана, ее виновность неопровержима, — добавляет потерпевший Сабалаков.
— Если все граждане будут действовать на своих эмоциях, то в обществе наступит хаос, — уверенно говорит потерпевший Тулегенов. — Я попросил бы гражан совместно с полицией охранять общественный порядок.
Тулесова просит две минуты, чтобы подготовиться к последнему слову. Судья не возражает, она кашляет и уходит.
Тулесова вернулась. Она просит потерпевших включить камеры.
— В своем последнем слове я хотела бы обратиться к потерпевшим, — начинает активистка. — Я не согласна с вашими действиями во время разгона мирного митинга, я не согласна с применением вами грубой физической силы, я считаю ваши действия противозаконными, противоправными и нарушающими коституционные права наших граждан, но я также понимаю и, конечно… это все не оправдывает мою несдержанную реакцию по отношению к вам, я еще раз приношу свои искренние извинения. Моя реакция явилась результатом применения силы правоохранительными органами, вашими коллегам, в отношении меня.
Последнее слово Асии Тулесовой. Скриншот с онлайн-заседания
— Я всегда… верила и продолжаю верить в мирные методы выражения своей гражданской позиции. Я считаю право на мирный митинг нашим неотъемлемым конституционным правом. Я подразумеваю мирное поведение не только со стороны гражданского общества, но и со стороны правоохранительных органов и представителей власти, которые призваны быть с людьми, защищать их права и свободы, — продолжает девушка.
— Я надеюсь. что этот процесс станет… я просто пытаюсь поймать взгляд кого-то из вас… но… — говорит она, вглядываясь в экран. — Я надеюсь, что этот процесс станет поучительным не только для меня — будьте уверены, я получила свой урок и понимаю, что поступила неправильно. Надеюсь, что он станет поворотной точкой и для вас, как для полицейских и представителей прокуратуры… Я очень надеюсь, что все произошедшее как-то повлияет на ваши методы работы и ваше отношение к согражданам, потому что мне кажется, в современном Казахстане нет места грубой силе, незаконным задержаниям, нет места запугиванию.
Судья Шакиров перебивает и просит говорить по существу.
— Я еще раз хочу принести вам свои извинения, и я очень надеюсь, что этот процесс поможет как-то перевернуть, может быть, сознание и поможет нам быть более человечными, относиться с большим уважением друг к другу. И вы, как сотрудники правоохранительных органов, поймете…
— Тулесова, их никто не обвиняет ни в чем пока… — говорит судья.
— Я ни в коем случае не обвиняю, я просто хочу принести извинения и надеюсь, что в будущем мы будем относится друг с другом с большим уважением, — отвечает Тулесова.