Иск о лишении Аманжола Мухамедьярова адвокатской лицензии поступил в Есильский районный суд Астаны 29 ноября 2019 года — после того, как адвокат сделал репост видеозаписи из зала суда №2 Алматинского района Астаны, на которой судья Гульжан Убашева на повышенных тонах отчитывала прокурора.
Убашева и председатель райсуда обратились в МВД и Минюст с просьбой проверить действия Мухамедьярова по статье 79 КоАП (нарушение законодательства о персональных данных) или 147 КоАП (нарушение неприкосновенности частной жизни).
Первое заседание по иску Минюста состоялось в Есильском райсуде 21 января 2020 года.
Второе заседание было коротким — 4 февраля Минюст отправил в суд юристов с неправильно оформленной доверенностью, поэтому выступили в этот день только адвокаты ответчика.
На заседании 19 февраля Мухамедьяров попросил суд приобщить к материалам дела скриншоты с его страницы в фейсбуке, на которых видно, что он лишь перепостил чужую публикацию, а не выложил видео сам. Скриншоты из материалов дела, представленные Минюстом, обрезаны — это признал и представитель ведомства Алишер Тагайбек.
Судья удовлетворила ходатайство ответчика о просмотре записи, на которой видно, как судья Убашева выясняет мнение сторон насчет публикации видеосъемки в фейсбуке и все участники процесса дают на это согласие.
Заседание начинается. Дело рассматривает судья Есильского районного суда Эльмира Мырзатаева.
Минюст представляют юристы Алишер Тагайбек и Динара Касенова.
Интересы Аманжола Мухамедьярова защищают адвокаты Ерлан Газымжанов, Амангельды Крыкбаев, Юлия Маликова, Жаксылык Буркитов, Сергей Сизинцев, Елена Дворецкая, Айжан Дарибаева и Александр Попков (международная группа «Агора»).
— Мухамедьяров говорил, что необходимо было по факту нарушения обратиться в дисциплинарную комиссию и привлечь их к дисциплинарной ответственности, но имеющаяся в фейсбуке публикация уже полгода находится в интернете... — говорит Тагайбек.
— Прошу заметить, что мы не просили привлечь нас к дисциплинарной ответственности, — прерывает его Мухамедьяров.
Судья просит стороны воздержаться от комментариев во время прений.
Адвокат Ерлан Газымжанов разъясняет, почему им и его подзащитным была опубликована видеозапись с судьей Убашевой.
— Мухамедьяровым и мной были подготовлены два видеоролика для передачи в дисциплинарную комиссию, а апелляционная инстанция их не приняла. Эти записи подтверждали, что суд первой инстанции рассматривал уголовное дело с нарушением этических норм. Нарушение этики привело к нарушению состязательности сторон. Суд, по мнению защиты, избрал обвинительный наклон — он запечатлён на видео, — говорит Газымжанов.
По его словам, в день объявления решения апелляционной коллегии стало понятно, что неэтичное поведение судьи не будет наказано. Поэтому клиент дал адвокатам Газымжанову и Мухамедьярову поручение с целью обратить внимание на этот случай, чтобы были приняты меры.
— Статья 33 пункт 10 Закона об адвокатской деятельности говорит, что адвокат не может отказаться от поручения только по двум причинам — это конфликт интересов и предусмотренные законом обстоятельства по исключению адвоката из дела, — объясняет Газымжанов.
— Мухамедьяров разместил в сети один видеоролик, а не два как утверждает истец. Второй раз он поделился видеозаписью истец — признал это в ходе заседания, — продолжает Газымжанов.
Как говорит представитель ответчика, протокольная комиссия согласилась с адвокатами и нашла поведение судьи неэтичным.
— Минюст не говорит об этом, не говорит о нарушении прав других граждан судьей. После этого судья Убашева обращается в МВД и Минюст и пишет «несмотря на письменное предупреждение», но в материалах дела нет письменного предупреждения Мухамедьярова, — замечает адвокат.
— И Убашева в письме не говорит о нарушении своих прав, не говорит, что ее как-то неправильно представили. Она просит защитить конституционные права граждан, но Минюст не пишет этого в иске. То есть Убашева обратилась к ним по одним причинам, но Минюст их проигнорировал, — говорит Газымжанов.
По словам адвоката Ерлана Газымжанова, Убашева не могла писать обращение на государственном бланке и подписываться своим именем. Также судья не имела полномочий защищать гражданские права, так как у неё нет доверенности от этих граждан.
— Судейское сообщество может создавать единый орган для защиты своих интересов. Такой орган есть — совет судей. Если бы судья Убашева обратилась туда — это было бы верно, они могли защищать ее интересы, — отмечает Газымжанов.
Он объясняет, что сейчас Минюст подаёт иск исходя из писем людей, которые не имели полномочий эти письма писать. По его словам, они имеют полномочия давать оценку только качеству оказания юридической помощи.
— Если проанализировать Законы «Об органах юстиции» и «Об адвокатской деятельности и юридической помощи», они могут оценивать ещё и последствия от некачественной помощи, но клиент Мухамедьярова не заявлял о некачественной помощи, так как нам говорить о последствия? — спрашивает Газымжанов.
В иске Минюста было 5 основных доводов, которые Ерлан Газымжанов разбирает и демонстрирует на слайдах.
Газымжанов демонстрирует слайды. Фото: Дария Женисхан
— Нет такой формы, по которой адвокат может обратиться о неэтичном поведении судьи. Есть две нормы это затрагивающие и там говорится о публикации в СМИ, — говорит Газымжанов.
Адвокат считает, что Мухамедьяров, публикуя видеозапись, хотел обратить внимание на поведение Убашевой и по закону мог это сделать.
— Есть альтернативные способы реагирования на действия судьи. А после того, как апелляционная комиссия не дала оценку до публикации он прибег именно к такой форме. И мы видим, что после публикации они отреагировали - ей был вынесен выговор, — объясняет он.
— Аудиовидеофиксация обеспечивает гласность судебной системы. Значит эту видеозапись можно показать — мы же не можем говорить о гласности, если показываем видеозапись только участникам процесса. Они и сами все видели. Гласность —это придать огласке! — восклицает Ерлан Газымжанов.
Адвокат ссылается на 35-ю статью Закона об адвокатской деятельности, которая говорит, что защитник имеет право оказывать юридическую помощь любыми способами кроме тех, что прямо запрещены.
— То есть в законе должно быть прописано прямо «нельзя публиковать копию аудиовидеофиксации, но этого нет, значит адвокат может осуществлять свою профессиональную деятельность таким образом, — считает Газымжанов.
Также он приводит статью 347 УПК, которая, по его словам, говорит о том, что буквального запрета на размещение копии аудиовидеофиксации нет.
— Нарушений персональных данных здесь тоже нет, потому что принцип гласности и принцип конфиденциальности не могут существовать одновременно в открытом процессе. Заседание либо отрытое и это гласно, либо закрытое и тогда конфиденциально, — разъясняет Газымжанов.
Ещё один слайд Газымжанова. Фото: Дария Женисхан
— На этой видеозаписи даже нет персональный данных, то есть даже если бы там были номера телефона, иин или прочее — это было бы законно, потому что [озвучено] в рамках открытого судебного процесса. И в иске Минюст даже не говорит, что Мухамедьяров затронул чьи-то права этой публикацией. Они говорят, что он нарушил 347 статью УПК, но как можно нарушить что-то без последствий? Это формальное нарушение, ничьи права не задеты, — говорит адвокат.
— В итоге, как мы видим, из перечисленных оснований для иска — что нарушил Мухамедьяров? В рамках дисциплинарного производства по делу он имел право размещать видеозапись с процесса, — считает адвокат Газымжанов.
Далее адвокат приводит слайд, где зачеркнуты все доводы из иска, с которыми представители Минюста сами не согласились или не разъяснили на прошлом заседании.
— Мы обращаемся к общественности сейчас, потому что хотим изменить судебную систему. Адвокаты вступают в диалог, контактируют со СМИ, с людьми. Для чего нам это? Мы являемся частью судебной системы, потому что мы хотим быть частью системы, которая заботится о людях, а не о самой себе.
Мы хотим выступать перед людьми, которых мы уважаем и которые не поступятся истиной ради карьеры. Мы хотим честных и независимых судей, которые заслуживают обращения, уважаемый суд. Поэтому прошу в иске отказать, — заканчивает Ерлан Газымжанов.
Слово берет Аманжол Мухамедьяров.
— В законе есть только запрет на размещение материалов с закрытых судебных процессов — за это предусмотрена ответственность. А открытые процессы должны проходить с верховенством принципа гласности, — объясняет ответчик.
По его словам, рассмотрение дела Алшинбаева, фрагменты видеозаписей которого стали предметом спора, было открытым.
— Гласность является гарантом независимости любого открытого дела, поэтому размещение аудиовидеофиксации не может быть нарушением, — говорит Мухамедьяров.
Выступление Аманжола Мухамедьярова. Фото: Дария Женисхан / Медиазона
Ответчик отмечает, что представители Минюста так и не ответили на вопрос, в каком именно законе содержатся запреты на размещение аудиовидеофиксации.
— Мы уверены, что такого запрета нет. Мы наизусть знаем нормы процессуального закона — нет прямого запрета. Поднимаем правила, принятые департаментом Верховного суда — там запрета тоже нет. Он есть в приложениях к правилам, в форме заявления. Я не знаю, какой уровень у представителя истца, он, возможно, не знает, как возникает юридическая ответственность. Он не знает, что это заявление не порождает какую-то гражданскую ответственность.
В заявлении я вообще обязался распространять — возможно, это игра слов, но я так его понимаю, — объясняет он.
Выступает адвокат международной правозащитной группы «Агора» Александр Попков, который также защищает интересы ответчика.
— Почему я здесь, и почему мы с коллегой Сабининым летим сюда из кавказских предгорий в казахстанские степи? Почему третье лицо, коллегия адвокатов Астаны, принимает участие и просит отказать [в удовлетворении иска]? Наверное, потому что мы видим опасность, мы ощущаем тревогу. Эта попытка лишить лицензии [адвоката] — попытка обескровить адвокатское сообщество Казахстана, лишить его самых деятельных и профессиональных адвокатов страны.
По словам Попкова, речь идет не только о столкновения интересов адвоката Мухамедьярова и судьи Убашевой — это проблема всего Казахстана.
— Если бы Мухамедьяров дебоширил в суде, наверное, сейчас бы зал был пуст, но здесь иная ситуация — зал полон на всех заседаниях, присутствуют международные наблюдатели. Со стороны это выглядит как преследование и является преследованием адвокатов за их деятельность, — настаивает адвокат Попков.
Как отмечает Александр Попков, подобное преследование производит «охлаждающий и подавляющий эффект» на все адвокатское сообщество Казахстана. Теперь адвокаты будут вынуждены лишний раз подумать, прежде чем предавать ту или иную информацию огласке — даже когда огласка нужна, чтобы помочь подзащитному.
— Преследование адвокатов поражает само сердце системы правосудия, потому что они занимают место посредника между гражданами и этой системой. Втройне опасно, если одной из сторон конфликта является суд, а из материалов дела нам понятно, что преследование адвокатов инициировано судьей. <…> В ситуации, когда суд инициировал преследование, он не может рассматривать конфликт, и само преследование не может быть начато судьей. Всегда будет стоять вопрос о беспристрастности. Особенно учитывая, что следственный суд находится прямо здесь, в этом же здании, то есть орган, осуществляющий надзор, подвергается сомнению, — говорит Александр Попков.
По словам Попкова, этот вопрос необходимо решать именно дисциплинарными органами в рамках адвокатуры, тогда вопроса о пристрастности не будет.
— На нашем многострадальном постсоветском пространстве уже был случай, когда нападки на адвокатов привели к страшным последствиям. Это страны-соседи вроде Таджикистана и Беларуси. В частности в Беларуси судебная система уничтожена, к ней нет доверия и одним из элементов разрушения этой системы было именно последовательное преследование адвокатов, — рассказывает адвокат.
Александр Попков говорит, что справедливое и независимое правосудие это один из столпов сильного демократического государства.
Также адвокат замечает, что это дело касается и вопросов свободы слова и гласности правосудия.
— Я второй день очарован доводом представителя истца о том, что гласность это доступность. И я почти его понял! Но одна только доступность — это не оглашение, а например, если человек получил доступ к каким-то секретам, он может распространить их — это гласность. Адвокаты, как независимые посредники между людьми и судом, обязаны информировать граждан о том, что происходит в суде. И о положительных и об отрицательных моментах. А у общества в свою очередь есть право и желание знать, что там происходит, — говорит Попков.
— И здесь как у Фемиды на одной чаше: ничьи права не нарушены, интересы государства — тоже, а на другой: преследование адвокатов разрушает судебную систему и доверие общества к суду.
Таким образом анализируя эти чаши, я считаю, что закон Казахстана должен трактоваться, учитывая нормы международного права, а значит в иске прошу отказать, - заключил адвокат международной группы «Агора» Александр Попков.
Выступает адвокат со стороны ответчика Сергей Сизинцев.
— Лишение лицензии Мухамедьярова сейчас будет препятствовать получению им лицензии вновь. Это жестокая мера, она должна быть сообразно наказанию, — считает адвокат.
По его мнению, если бы законодатель считал деяние адвоката в этом случае общественно опасным, то он бы ссылался на какие-то нормы с прямым запретом.
— Пожизненного лишения за административные правонарушения вообще нет. Значит Мухамедьяров совершил что-то серьезнее административного правонарушения? В уголовном законодательстве есть такая норма, что за тяжелые преступления для педагогов, например, запрет на срок до десяти лет за растление несовершеннолетних. Сопоставимо ли это с тем, что по мнению истца совершил Мухамедьяров? — задает вопрос Сизинцев.
Слово взяла адвокат ответчика Юлия Маликова.
— Вообще каким образом были собраны материалы для подачи иска? Представитель истца не знает какое было заседание: открытое или закрытое, он предоставляет обрезанные скриншоты, не может ответить прямо, что нарушил Мухамедьяров. <…> Он говорит — Мухамедьяров нарушил правила утверждённые департаментом верховного суда. Эта позиция суда вызывает у нас печаль — истец не ориентируется в нормативных актах и законах, и он представляет Минюст, — отмечает она.
За ней выступает Елена Дворецкая.
— За этим процессом наблюдают и адвокаты, и журналисты. И все ждут чем это закончится. Чем вызвано такое внимание? У большинства граждан нашей страны этот процесс вызывает беспокойство. От решения будет зависеть многое, как в нашей стране, так и при формировании негативной международной практики. Это не давление на суд, как утверждает Минюст, наша страна ведь признала протокол ООН, международные нормы, и не может сделать вид, что они к ней не относятся, — считает Дворецкая.
В данный момент адвокаты, представляющие интересы Аманжола Мухамедьярова, по очереди выступают в его защиту. Во многом их мнения и тезисы сходятся.
— Лишить Аманжола Мухтаровича лицензии — за что? За то, что он выступает за открытость и гласность? За то, что он профессионал? Прошу отказать [в удовлетворении иска], — выступила Раскельды Калиева из коллегии адвокатов Жамбылской области, специально приехавшая в Астану, чтобы поддержать Мухамедьярова.
— Лицензия для адвоката — это его профессия. Что такое лицензия для Мухамедьярова? Без лишнего пафоса скажу, что это его жизнь, — считает Амангельды Крыкбаев из астанинской коллегии адвокатов.
Суд приступил к прениям третьего лица; выступает представитель коллегии адвокатов Астаны Айдана Нуркеева.
— Вы не обладаете, извините, полномочиями определять ни грубость, ни неоднократность. Вы - не суд, — говорит она представителю Минюста, на что тот отводит взгляд.
Представитель коллегии адвокатов Астаны просит суд отказать в иске.
Реплику берут представитель Минюста Алишер Тагайбек.
— Говорили о том, что необходимо обратиться в дисциплинарную комиссию — это неверное утверждение. Если внимательно изучить закон то ясно, что комиссия проводится без участия Минюста и голоса сотрудники Минюста не имеют. Республиканская комиссия адвокатуры не сформирована — да, но по городу Нур-Султан сформирована... — объясняет Тагайбек.
По его словам, записи аудиовидеофиксации можно распространять и нужно, потому что они существует для защиты прав интересов.
Но хочу заметить, что в данной видеозаписи есть и другие лица, участвующие в процессе — хотя это не относится к делу. И персональные данные других лиц могут быть задействованы… — говорит представитель Минюста.
Мухамедьяров прерывает Тагайбека и говорит, что тот приводит новые доводы, а реплика должна быть короткой.
Мухамедьяров берет реплику.
— Не согласен с репликой Минюста. Мы граждане Казахстана, налогоплательщики. Мы являемся источником права — как это не имеем права? — спрашивает он.
— Истец сказал, что Минюст должен контролировать качество оказания юридической помощи, но то, что Мухамедьяров оказывает качественную юридическую помощь знает вся страна, — добавляет Газымжанов.
С репликой выступает Юлия Маликова.
— Неправильно трактуется мое выступление Минюстом. Ваше участие обязательно при рассмотрении дисциплинарного нарушения, но права голоса вы не имеете. А как вы можете его иметь?! — восклицает адвокат.