С удовольствием откатают пальчики. В подмосковном Сахарово выстроились огромные очереди из‑за новых правил въезда для мигрантов

Дорога

Многофункциональный миграционный центр (ММЦ) в Сахарово — самый большой центр по обслуживанию мигрантов в России. Здесь оформляют патент на работу, вид на жительство, разрешение на временное проживание, можно оплатить штрафы, пройти медосмотр, сдать тест на знание русского языка. Также в Сахарово открыт один из пунктов вакцинации мигрантов. Голос из динамика без остановки повторяет: «Проходите на вакцинацию, однокомпонентная вакцина "Спутник Лайт", один укол, QR-код и сертификат выдаются сразу. Ни один работодатель в Москве и Московской области не примет на работу без вакцинации». Стоит такая услуга 1 300 рублей.

За зданием миграционного центра находится центр временного содержания иностранцев (ЦВСИГ), он же — депортационный центр. Именно о нем российские медиа много писали зимой 2021 года. Тогда во время массовых акций в поддержку оппозиционного политика Алексея Навального полиция в Москве задержала более полутора тысяч человек. Задержанные не помещались в московские спецприемники, и их свозили в Сахарово.

По последним официальным данным, ММЦ может обслуживать в сутки до 7,5 тысяч человек. Мигранты рассказывают, что в центре всегда большие очереди — и не только к окошкам внутри, но и на вход. Однако из-за нового указа количество посетителей увеличилось в несколько раз. Кыргызстан уже выразил свое возмущение и направил в МИД России ноту протеста с требованием открыть отдельный коридор для граждан государств-членов ЕАЭС. 21 февраля стало известно, что такой коридор открыли.

Добраться до ММЦ — это отдельное испытание. Поездка до дальних станций московского метро Прокшино и Лесопарковая от центра занимает 40-50 минут. Оттуда в Сахарово едут два автобуса — это еще час-полтора в пути.

На выходе из метро мигрантов ждут другие мигранты — таксисты, которые сразу же предлагают свои услуги. Цена за место варьируется от 300 до 500 рублей. Остановка находится в нескольких десятках метров, там потихоньку собираются пассажиры в Сахарово, в основном молодые мужчины. У многих в руках папки с документами, у некоторых — шаурма.

Когда подъезжает автобус, толпа сразу подходит к краю остановки, никто не хочется остаться за бортом и ждать следующего рейса. Контролер резко и раздраженно требует: «Отошли все, отошли! Головы убираем». Он так же громко и раздраженно просит сразу оплатить проезд и пытается разместить на сидячих местах женщин, которых в автобусе всего несколько человек.

«Женщинам уступайте места. Вот девушка из Средней Азии, мусульманка. Давай, уступаем», — говорит он, указывая взглядом на корреспондентку «Медиазоны». На его просьбу никто не реагирует. Долгая дорога до Сахарово — возможность поспать и поесть.

Духота, толпа, намаз

Территорию центра патрулируют полицейские и охранники. Пока я дошла до нужного мне здания, услышала, как человек в форме отчитывает группу парней: «Российские законы нужно соблюдать. А вы ведете себя, как…». В здании ММЦ шесть входов, внутри каждого еще несколько секторов. К одному из входов тянется очередь в несколько тысяч человек. Как объяснили мне стоящие в очереди таджикистанцы, все эти люди стоят за патентом.

Нахожу нужный мне вход и получаю талон: я — 7 175-й клиент только за своей услугой. Время 13:20. В моем секторе к этому часу обслужили около двух с половиной тысяч человек. Услуга — это только возможность написать заявление и получить желтый браслет с QR-кодом, который дает пропуск уже к остальным процедурам: медосвидетельствованию, дактилоскопии и фотографированию. В зале душно, окон нет, гардеробной тоже. Тут одновременно находятся несколько сотен человек в верхней одежде. Все сидения заняты, на некоторых спят дети, уставшие взрослые сидят на полу, кто-то полулежит.

20-летняя Айдана из Джалал-Абада ждет, когда обслуживающий ее оператор вернется на рабочее место. Она приехала в ММЦ во второй раз, накануне она успела только сдать отпечатки пальцев. Теперь сотрудники обсуждают, может ли она со вчерашним браслетом проходить дальше или ей придется отстоять очередь снова. Сегодня, в свой выходной, она в центре с десяти утра.

Айдана приехала в Москву в конце января и уже нашла работу администратором-кассиром в суши-баре. На родине она отучилась в профессиональном лицее. «Надо развиваться, пробовать. Если не получится [в Москве], вернусь домой», — пожимает она плечами и смеется. Девушка говорит, что в ее городе много узбеков и таджиков, все они после 18 лет уезжают на заработки в другие страны.

Кыргызстанка считает 6 тысяч рублей посильной для нее суммой при условии, что процедуры надо проходить один раз в год. Она согласна и с тем, что ее будут проверять на инфекции, и считает это правильным: «Если надо пройти медосмотр, я лучше пройду. Только нехорошо, что они так много людей собирают во время ковида».

Я бегаю между своим залом и фойе, выхожу ненадолго на улицу подышать свежим воздухом, пропустить очередь не боюсь — ждать минимум три часа. В ММЦ нельзя пользоваться мобильным. Охранники пугают штрафами тех, кто разговаривает по телефону, и советуют спрятаться от камер в туалете. Впрочем, туалетные кабины не запираются.

Пожилая женщина из Таджикистана перебирает бумаги. Я спрашиваю у нее, приехала ли она из-за нового указа. Она не сразу меня понимает, но потом кивает, хватается за голову и говорит: «Ох, очень много человек, очень много».

Перед секторами пустует предбанник. Там мигранты, расстелив куртки, молятся. Видимо, в здании нет намазханы. Персонал на это смотрит неодобрительно, изредка просит их выйти на улицу. Люди не вступают в перепалку, но продолжают молиться.

Дополнительный «налог»

Сотрудник одной из IT-компаний Кайрат родом из Казахстана. После окончания московского вуза он остался здесь работать. Чтобы успеть сделать все за один день, он вышел из дома в 07:20. Очередь до получения желтого браслета c QR-кодом заняла 4 часа и 40 минут, сами процедуры — два с половиной. По словам Кайрата, медосмотр проходил практически формально: «Тупо ставится печать».

«Мне кажется, что это больше про дополнительный "налог", ведь трудовых мигрантов и иностранных студентов огромное количество. Это огромный приток денег в масштабах страны и, в частности, Москвы. Особенно [возмущают] конские комиссионные банка, в данном случае — "Солидарности". Причем комиссия берется не за оплату в целом, а за каждый пункт в оплате вне зависимости от того, наличными ты расплачиваешься или нет. А дополнительным "налогом" проще всего обложить иностранцев, которые не имеют права голоса», — считает Кайрат.

Он также допускает, что нововведения лишь поддержат идею российских властей о высокой преступности среди мигрантов, а высококвалифицированные иностранцы предпочтут другую страну.

«Думаете, у нас нет дискриминации?»

Ринат приехал в Москву из Бишкека три года назад, работает электриком на стройках. На момент вступления закона в силу он находился в России, поэтому ему до следующего въезда не надо ничего проходить. Кыргызстанец ждет, когда его жена пройдет медосмотр. Пара приехала в центр в девять утра, спустя час после открытия они получили талон с номером 1 428.

«А я бы и не пошел. Вот нет у меня денег. Шесть тысяч рублей из-за каких-то бумажек!» — возмущается он. На вопрос, не считает ли он это дискриминацией, Ринат уверенно отвечает: «Ничего личного, это распил денег. Думаете, у нас нет дискриминации? Наши тоже этим занимаются. В 2018 году меня допрашивали из-за комментария на ютубе, готовили дело об экстремизме. Российские силовики подают так, будто мигранты преступники. Знаете, почему мигранты такие злые? Потому что их работодатели кидают, сейчас все чаще кидают».

Он опускает глаза вниз, на свои руки, и добавляет уже тише, что его тоже «кинули», но в Бишкеке слишком низкие зарплаты, чтобы вернуться туда.

В зале все тяжелее находиться, по-прежнему негде сесть, духота становится только сильнее. К аппарату с водой не подойти — тоже очередь. Посетители продолжают прибывать, номера на их талонах приближаются к пятизначным числам.

Меня вызвали к окошку в 16:40. Я понимала, что пройти медосмотр мне в этот раз не удастся. Я приехала в Москву только летом 2021-го, но предполагала, что смогу сдать отпечатки пальцев, ведь на сайте МВД сказано, что дактилоскопия делается один раз и ее можно пройти «заблаговременно». Увидев мою миграционную карту, сотрудница центра как будто искренне расстроилась: «Мы бы с удовольствием откатали вам пальчики!».

Меня не приняли — сдать отпечатки пальцев без выезда из России можно только в отделениях МВД.

«Новые подходы»

Российские чиновники и главы силовых структур часто поднимают вопрос об ужесточении политики в отношении трудовых мигрантов. Только в феврале Владимир Путин подписал указ о создании комиссии при Совете безопасности по вопросам миграционной политики и призвал высылать иностранцев за «экстремизм, нарушения правопорядка, незаконную трудовую деятельность». В состав этой комиссии вошли главы Следственного комитета (СК), ФСБ, МВД и других ведомств, а возглавил ее Дмитрий Медведев — зампредседателя Совбеза.

По мнению Медведева, в России стали появляться «анклавы», которые живут по собственным законам, при этом отношения с россиянами у них враждебные. Без усиленного контроля за диаспорами они могут стать «рассадниками экстремистских и террористических настроений и очагами преступности». По его данным, стычки и драки между приезжими и местными происходят каждый день. Впрочем, Медведев не уточнил, где именно находятся эти «анклавы».

В январе глава СК Александр Бастрыкин заговорил о необходимости «новых подходов в решении проблемы растущей преступности трудовых мигрантов». Ранее он также предложил обязать их сдавать образцы ДНК. Бастрыкин утверждал, иностранцы стали чаще совершать убийства, изнасилования и другие преступления.

Глава организации по защите прав мигрантов «Тонг Жахони» Валентина Чупик говорит, что обязательный медосмотр и дактилоскопия — это попытки изобразить контроль над мигрантами и бурную деятельность по защите России от приезжих, возможность заработать еще больше денег и подготовить граждан ЕАЭС к переходу на патентную систему для работы в стране.

Чупик отмечает, что этими правилами Россия только увеличит число нелегалов и создаст «огромную систему обнала», так как работодатели не готовы регулярно и надолго отпускать мигрантов на прохождение всех процедур, но готовы нанимать тех, кто игнорирует эти требования.

Обращающиеся к Чупик иностранцы теперь спрашивают, как уехать из России, меньше переживают о выдворении, говоря: «Ну и нафиг эту Россию. Давно хотел уехать, повода не было». Другие же интересуются, как срочно получить российское гражданство, чтобы не проходить все эти процедуры. «Понятно, какие это будут граждане. Граждане, которые хотят не платить России ничего и не соблюдать закон. Собственно, ради этого они и хотят стать гражданами. Ничего им от России как от государства не надо, только чтобы от них отстали», — подчеркивает Чупик.

Проверки на ВИЧ правозащитница считает дискриминацией «в какой-то степени», но «больше глупостью».

«Дискриминацией я считаю, в первую очередь, заявления, которые делают российские первые лица. Ну кому как ни Бастрыкину знать, что мигранты совершают в десятки раз меньше преступлений, чем россияне? Почему руководитель Следственного комитета, который сидит на этой статистике, рассказывает про мигрантов-преступников? Почему Медведев воображает несуществующие анклавы и гетто? Их нет в России, просто нет. Есть районы, в которых мигранты селятся чаще не потому, что им там очень комфортно, а потому что квартиру в Кузьминках снять сильно дешевле, чем квартиру на Арбате. И там же селятся российские граждане и русские с низким доходом, и русских там абсолютное большинство», — заключает она.