«Вначале мы хорошо жили». Монологи двух кыргызстанок из колонии в Чуйской области — о попытке суицида вместе с ребенком и убийстве мужа

Айзат Чиртекова, 44 года

Статья: покушение на убийство ребенка

Приговор: 12 лет колонии, впоследствии смягчен до 5 лет

Я родилась в Алайском районе Ошской области. В 2001 году я переехала в город Ош, где познакомилась с будущем супругом. Он жил по соседству.

Мы встречались пять месяцев, прежде чем он предложил выйти замуж за него. Я согласилась, думала, что он — хороший парень. Мне было 25 лет, а он был на три года младше меня. Он посватался к моим сестрам, все прошло по обрядам.

После свадьбы мы какое-то время жили в селе в Ошской области, но потом переехали в Чуйскую область. Он работал в тандырной, был пекарем. Я попросила обучить меня работе в тандырной. Так я тоже стала работать с ним: месила тесто и подготавливала лепешки, а он их запекал.

Мы много переезжали по стране. Уезжали туда, где была работа — Ош, Бишкек, а позже Кара-Балта.

«Он бил меня нещадно»

Вначале мы хорошо жили, он не пил. Он начал меня бить на третий-четвертый год, когда мы переехали в Бишкек и он начал выпивать. Я делала все, что он просил, работала вместе с ним. Не было причин для побоев, но он бил меня нещадно, мои сестры и его родители могут подтвердить.

В 2008 году у нас родилась дочка, потом через год родила сына. После долгое время я не рожала, и в 2017 году я забеременела третьим ребенком — сыном. На последнем сроке беременности хозяин тандырной предлагал мне уйти с работы, но я отказывалась, потому что мне надо было заработать деньги перед родами.

20 февраля 2018 года у меня сильно поднялось давление, дети очень испугались за меня и плакали. Я позвала русскую соседку. Она, увидев мое состояние, вызвала скорую. В больнице врачи говорили, что я в возрасте и мне не нужно было рожать. Меня откачивали капельницами и уколами, а потом на скорой отправили в Бишкек на кесарево. Я была на седьмом месяце беременности, малыш родился очень маленьким. Его положили в вакуум. Почти полтора месяца мы находились в больнице. Когда сын набрал 1,6 кг веса, врачи выписали нас.

На пятый-шестой день после выписки я вышла на работу вместе с мужем. Если я не выходила в тандырную, то супруг тоже не шел на работу. Он такой: если я не работала, то он тоже — просто лежал дома. Мой супруг такой — один день поработать, два гуляет.

Поскольку у меня не было грудного молока, то я кормила сына смесью. Одной упаковки смеси хватало на два дня — поэтому я вышла на работу так рано, чтобы нет-нет да заработать на молоко ребенку. Малыша оставила на попечении старшим детям, они уже подросли.

«Он точно убьет тебя»

Мы тогда работали в Кара-Балте. Иногда мы ругались прямо на работе и хозяин разделил нас — супруг стал работать с другим напарником. Как-то в ночь я перемолола пять мешков муки и очень устала к утру. На заработанное, 1 000 сомов, я собиралась купить ребенку смесь и памперсы, но пришел муж и начал требовать отдать деньги. Он говорил, что хочет купить пиво. Хотя он получал больше — 1 500 сомов в сутки — поскольку был выше уровнем, пекарем. Я отказалась давать деньги, а он на глазах у хозяина избил меня. Побои продолжились дома.

Мы снимали комнату рядом с базаром. Как раз в тот день пришла в гости его старшая сестра. Она сразу позвонила своей матери, моей свекрови, опасаясь, что супруг забьет меня до смерти. Свекровь сразу приехала, она отправила меня к родным в Ош. «Еще немного и он точно убьет тебя. Ты же недавно родила. Езжай в Ош к сестре, пусть сын подрастет», — сказала она.

Свекровь оставила наших старших детей у себя, а сама посадила меня с младшим в такси и отправила в Ош. Так в августе 2018 года я уехала.

Свекровь и свекр были хорошими людьми. Они оба просили сына не бить меня. Просто он — единственный и долгожданный сын, бабушка и родители избаловали его. Но моя свекровь постоянно заступалась за меня, говорила, что из-за побоев я очень похудела и что так могу умереть.

Он просил прощения и это сходило ему с рук. Были времена, когда он не пил. Тогда он хорошо заботился о доме: покупал продукты, одежду детям. А когда выпивал, он никого не слушался.

«Я почти никогда не думала о разводе»

Один раз я пыталась развестись, остановилась у старшей сестры дома в другом селе, он приехал и позвал домой. Я отказалась, [так как] он опять был очень пьян. Муж сказал, что если меня не отправят домой к нему, то он меня там же убьет.

Дома у сестры он отпинал меня ботинками — тогда была зима — и проломил мне голову. Я испугалась за сестру, решила уйти с мужем — он не дал бы покоя ни ей, ни ее детям.

Таких дней в нашей семейной жизни было много. У меня нет родителей, я обычно сбегала от мужа к сестрам в Ошскую область. Через пять-шесть дней он приезжал за мной и говорил, что больше бить меня не будет и [мы] будем мирно жить. Я уезжала с ним.

Я почти никогда не думала о разводе. Мои старшие сестры говорили, чтобы я больше не жила с ним. Даже его сестра говорила, что такими темпами я могу покинуть этот мир. Ведь иногда я убегала к его сестрам домой, они видели меня побитую.

«Я выпала из окна квартиры»

В августе 2018 года я опять уехала в Ош. Мои старшие сестры приняли меня, предложили комфортно пожить у них. Свекровь звонила пару раз, узнавала о ребенке. Супруг позвонил и сделал вид, что не знает, почему я уехала, и несколько раз спросил о причине моего отъезда. Хотя сам до этого сильно избил меня.

Тогда у меня не было сотового телефона, они звонили на сотовый моей сестры, чтобы поговорить со мной. Во второй раз супруг набрал, когда сестра была на работе, она попросила его позвонить нашему домкому — пожилой женщине, соседке.

Супруг набрал ей, мне передали трубку. Он стал спрашивать, почему я остаюсь в Оше, может нашла себе любовника. А потом вовсе стал материть, поносить меня. Он потребовал, чтобы я ему две тысячи сомов отправила. А как я могу отправить деньги, если не работаю и моя старшая сестра обеспечивает нас? Я расплакалась. Он сказал, что приедет и убьет меня. Домком выхватила телефон из моих рук и накричала на него.

В последующим есть моя вина. В нашем доме жила моя одноклассница, которая ранее предлагала отметить рождение моего третьего ребенка, ведь родила я его в 40 лет. После ссоры с мужем я встретилась с ней и выпила пива — в этом моя вина. Мы выпили и разошлись.

Позже я заперлась в квартире на четвертом этаже и взяла сына на руки — я боялась, что супруг может приехать и сотворить обещанное. В моей голове были мысли: «Когда он приедет и убьет меня?».

6 сентября 2018 года я выпала из окна квартиры сестры. Я не помню деталей, как вышла из окна. Была бы я в полном сознании, я не выбросилась бы из окна с ребенком, которого с таким трудом родила.

«Воспоминания об инциденте стерлись»

После падения из окна нас нашли на земле. У меня был сломан таз и пробита голова, но с ребенком ничего не случилось — у него не было травм. Потом свидетельницы рассказали, что я упала на землю спиной, крепко обнимая сына, и что они еле как смогли разнять руки и вытащить его из моих объятий.

Мои воспоминания об этом инциденте все стерлись. Я пришла в себя в больнице через день или два, рядом со мной были мои сестры. Первым делом я спросила, где мой сын. Сестра сказала, что он в больнице и с ним все в порядке. Я спросила, почему нога в гипсе и подвешена. Я попросила освободить меня и отпустить к нему. Врачи, конечно, не дали мне уйти.

Я пробыла в больнице пару недель, мне провели шестичасовую операцию. 11 октября меня выписали. Я одну ночь провела дома у старшей сестры, они собирались найти сиделку для меня. Но 12 октября пришли следователи и задержали меня.

«Дай бог, выйду по УДО»

Честно сказать, когда он меня сильно избивал, я иногда думала о смерти, что мне лучше умереть. Но потом я уезжала пожить к старшим сестрам и отвлекалась от этих мыслей. Еще я всегда думала о своих детях, поэтому отвергала эту мысль.

«Ты что, сделана из железа? Почему терпишь его? Ты же работаешь, может тебе отдельно пожить?» — спрашивали мои сестры. Даже его мама предлагала развестись, но мы мирились через пару недель после конфликта. Я терпела, потому что у нас были дети.

Будучи в колонии, мы иногда созваниваемся с супругом. Пару раз я говорила и с детьми, но в целом они не поддерживают связь — я думаю, что свекровь ругает их и не разрешает, потому что супруг звонил и дал поговорить с детьми, когда свекровь выходила из дома.

Я прошу сестер навестить детей, но они отказываются — боятся моего супруга. Как-то сестры нашли номер дочери, она уже взрослая — ей 13 лет. Они спросили у нее, почему она не общается с нашей стороной, и попросили поговорить со мной, но она не стала общаться ни с кем. Кажется, она боится бабушки.

Я сожалею, что мой сын был замешан [в попытке самоубийства]. Если бы я не хотела этого ребенка, то не рожала бы его с такими осложнениями, с повышенным давлением. Сейчас ему четыре года, он уже разговаривает. Сын мой очень хорошенький.

Дай бог, в августе 2022 года выйду из колонии по УДО. В моих планах первым делом наладить свое здоровье, потому что в колонии я тоже сильно заболела и провела год в больничке. Еще очень хочу увидеть детей.

Гулжан Пасанова, 30 лет

Статья: убийство мужа

Приговор: 9 лет колонии, впоследствии сокращен до 6 лет

Я была студенткой второго курса педагогического факультета в Оше, когда мы познакомились на его работе. В то время он работал водителем на маршрутной линии внутри города. Мы не встречались так долго, мы быстро поженились. У нас была свадьба, хоть и не прошла она пышно. Причина скромного тоя была в том, что для него это был второй брак.

Мне было 22 года, а моему супругу — 40 лет. У него от первого брака остались дочь и сын. Когда мы начали встречаться, он отвел меня со своими детьми в парк, чтобы познакомить нас. Мы гуляли, играли. И тогда он сказал, что его жена умерла от инфаркта, хотя я даже не спрашивала.

Почти сразу после свадьбы я забеременела. Так в 2014 году у нас родилась дочка. Примерно в это время меня отчислили из университета. Супруг начал поднимать на меня руку, избивать меня, тогда и вылезли наружи его подобные наклонности.

«Мог избить по любому поводу»

На тот момент дочка от первого брака ходила во второй класс, а сыну было 6 лет. Я отводила их в школу, ездили в другой район с пересадками. Я воспитывала, обучала их и ухаживала за ними. Оба меня называли меня мамой. Но он мог избить по любому поводу — не понравилась еда, увидел на ребенке синяк или из-за денег.

То, что он выпивал и бил, для меня это было непривычным, поскольку я выросла в полной семье, меня очень любили, а мой отец не то, чтобы не пьет, он даже сигареты не курит. У меня не было примера такого, чтобы супруг избивал свою жену, предварительно выпив перед этим.

Моя мама предупреждала меня в самом начале, что он кызыл камчы. Мама еще говорила, что он старше меня намного, а я только вышла из колыбели. Когда я выходила замуж, папа обиделся на меня, мол, я отправил ее учиться, а она выходит замуж за старого мужчину. Папа был очень недоволен. Но я не обращала внимания на родительские недовольства и вышла замуж.

Я думаю, что это решение было ошибкой моей жизни. Почему я вышла замуж за него? Потому что я не знала других мужчин, только его.

«Мама висела на трубе»

После свадьбы я узнала, что его первая супруга не умерла от инфаркта, как говорил муж. Его мама жила с нами, она мне и рассказала про самоубийство. Когда дети играли на улице, свекровь начала разговор про его первую жену. Она спросила, знаю ли, что она повесилась.

Свекровь начала разговор с того, что в семье не должно быть тайн. Она защищала сына, что, мол, про него говорят неправду, его винят в ее смерти — что она не сама это сделала, а что он избил и повесил ее в их доме в Бишкеке. Свекровь сказала, что бывшая невестка покончила с собой и что все остальное — ложь.

Мое сердце тогда остыло. Я же думала, что она умерла от болезни. Через какое-то я спросила у мужа об этом. Он сказал, что в нее вселился шайтан и она повесилась.

Позже я услышала от других, что он избивал ее. О побоях в первом браке говорили его же родственники и старшая дочь. Она рассказала, что мама возила товар из Бишкека в Алматы, и в тот день она привезла им игрушки и вещи.

«Они поругались, а мы легли спать. А утром, когда я встала, мама висела на трубе», — рассказала девочка. Она первой увидела тело, войдя в комнату. Ей было примерно 6 лет.

«Я убежала с дочками»

Он много пил водки, как не в себя. В 2016 году умерла его мать, после этого он не просыхал. Моя свекровь была верующей и хорошей женщиной, да покоится она с миром. Она сдерживала моего супруга.

Супруг сильно ревновал меня, из-за этого мы часто ругались. Я просила его предоставить факты, но за мной не было подобного. «Когда мне будет 60 лет, тебе будет 40. Ты будешь относиться ко мне как к старику, перешагнешь меня и бросишь меня», — говорил он и начинал скандалы.

Он работал водителем на маршрутке. У них были каждый день развлечения — бильярд, карты или черная касса. Он выпивал на таких посиделках. Мог пропить последнюю копейку.

В 2017 году у меня случился выкидыш, после этого я решила развестись. Один раз он избил меня из-за денег, говорил, что дома должны быть три тысячи сомов. Я убежала с младшими дочками к своим родителям, но папа отказался взять меня в свой дом.

Папа отказался принять меня в дом. «Ты не вернешься в наш дом, ты же сама решила выйти замуж за него, так и будешь с ним жить. Твои сестры живут с мужьями, а люди станут осуждать и обсуждать тебя из-за развода. Не позорь и меня», — сказал он и оттолкнул меня.

Ведь кыргызы на первое место ставят репутацию, честь, а развод — это позор. Да, я думала, что могу с ним жить, когда выходила замуж. Но кто в молодости не ошибается? Но папа стоял твердо на своем слове.

Папа советовал, чтобы я закрывала свой рот, когда муж приходит домой пьяным. Но я и так всегда старалась молчать в подобной ситуации, кто хочет в доме крики и скандалы? Тем более мы жили в многоквартирном доме и соседи жаловались. Но разве рот просто так закроется? Он всегда давал повод, всегда находил нужные слова для скандала. Хотя, конечно, о мертвом человек плохо не говорят, я желаю ему попасть в рай.

«Ты уже начала искать молодого себе?»

После этого выкидыша я больше не смогла забеременеть. У нас было две общие дочери и двое детей из его первого брака. С его детьми я была в хороших отношениях. Мы дружили с его дочкой. В какой-то момент у нас даже размер одежды стал одним. Я много советовалась с его детьми, а не с ним.

Его убийство произошло в ноябре 2019 года. За три дня до этого мы ходили на той. Он много выпил и вечером сильно избил меня. Потом он еще несколько дней пил дома пятилетний самогон — наши соседи продавали.

В тот день он не вышел на работу, ушел куда-то выпить. Я приготовила плов и мы его ждали. Он позвонил сыну, а тот отдал мне трубку, сказав, что папа пьяный. У сына был переходной возраст и он ненавидел, когда отец был пьян. Старшие дети поняли, что папа придет домой очень пьяным и разошлись по своим комнатам. У них уже были мобильные, каждый из них надел наушники и уснул.

Когда я собиралась помыть посуду, он зашел домой. Я согрела плов и подала его с чаем. Он вовсе не стал пробовать еду и начал говорить, что он старый. Он спрашивал, когда я его брошу — все те же слова по новой. Когда ты слышишь одни и те же упреки постоянно, то они доводят. «Когда собираешься бросить мужа? Ты уже начала искать молодого себе?».

Я даже вспоминать не хочу эти слова. Если бы я реально искала себе другого, то еще можно принять, но когда такого никогда не было. Я не смогла промолчать и сказала: «Иди уже спать, не забивай мне голову». И мы поругались. У меня еще не зажили синяки после недавних побоев, а он начал меня сразу пинать и избивать.

«Не сдержалась и ударила по голове»

Мы сильно ругались и кричали. Соседи постучали по стенам, чтобы мы утихомирились. В тот момент я не смогла себя удержать. Мы с соседями живем в одном дворе, мои соседки — мои сверстницы. Они нас обсуждали, что я такая молодая, красивая и терплю побои своего мужа.

Я слышали эти разговоры. В этот момент я подумала, что нас опять будут обсуждать. И когда он меня бил, я не сдержалась и ударила мужа по голове.

Потом я разбудила сына и пригласила соседей. Но я до сих пор не могу полностью вспомнить детали убийства. Не смогла вспомнить ни во время следствия, ни в суде.

Уже два с половиной года прошло. Раньше я пыталась вспомнить подробности. Даже когда попала в колонию, лежала и думала, как так получилось, что я нагнулась, взяла в руки и ударила его. Он стоял и наблюдал за всем этим? Где он стоял?

Во время следствия сотрудники милиции кричали и спрашивали меня: «Ты тут сидела? Потом встала?», а я отвечала положительно. Я была в шоковом состоянии и не смогла что-либо рассказать. Они даже не спросили, почему я его ударила. Просто сделали короткую историю: он выпил, они поругались и я убила его.

«Теперь у меня большие цели»

После смерти супруга старших детей забрал свекор. С тех пор я не разговаривала с ними. Я пыталась связаться с ними, но нам не позволяют. Младших детей забрала моя мама. Да, я общаюсь с родителями, они поддерживают меня. Пока они не смогли навестить меня, потому что живут далеко, в Оше. Они оба пенсионеры, я уже благодарна за то, что они отправляют мне деньги.

В колонии я работаю в салоне красоты. Начальство колонии передало мне местный салон, я же на свободе тоже занималась этим. В праздники я делаю макияж, стрижку, наращивание ресниц заключенным.

У меня есть цели — что я буду делать после выхода на свободу. Человек же не может жить без целей. Если раньше я не мечтала о большом, хотела воспитать детей, выдать их замуж и открыть свой салон, [то] теперь у меня большие цели. И я очень постараюсь достичь их на свободе.