Главный Туркменско‑Каракумский. Как Иосиф Сталин и Никита Хрущев рыли каналы в пустыне, и это обернулось катастрофой

Былая слава

Сегодня Хорезмский оазис на севере современных Узбекистана и Туркменистана — лишь бледная тень того высокоразвитого во всех отношениях региона, которым эта территория была еще тысячу лет назад. Древний и средневековый Хорезм — это крупнейший экономический, политический и культурный центр всего пространства от Китая до Каспия. Здесь перекрещиваются торговые пути, размещаются важнейшие производства, тут работают Авиценна и Аль-Бируни, отсюда власть хорезмшахов распространяется до самых до окраин, где только спустя столетия появятся Алматы, Бишкек, Душанбе, Ашхабад.

Нашествие монголов в XIII, Тамерлана в XIV веке, последующие политические катаклизмы и климатические изменения привели к тому, что к XX веку лишь развалины многочисленных крепостей и занесенные песком километры древних ирригационных сооружений напоминали о былом величии. Хивинское ханство, обладавшее этими землями до прихода советской власти, как ни крути, было уже заштатной региональной державой, не располагавшей ни серьезным людским, ни экономическим потенциалом. Хорезм стал отсталым периферийным регионом: на месте, где когда-то стояли Гургандж и Кят — мегаполисы, чье население было сопоставимо с населением Багдада или Дамаска — сегодня ютятся скромные провинциальные городишки.

Для историков эта земля до поры до времени была terra incognita. Мало кто из любителей древностей добирался до южного Приаралья, пока в 1937 году сюда не отправилась экспедиция во главе с молодым советским ученым Сергеем Толстовым, внесшим такой же вклад в открытие древнего Хорезма, какой внес Христофор Колумб в открытие Америки. Благодаря раскопкам Толстова открылись невиданные масштабы градостроительства, ирригации и сельского хозяйства в регионе, который представлялся современникам ученого как безжизненный и бесплодный край, лишь частично пригодный для выпаса скота.

В августе 1942 года Толстов защитил докторскую диссертацию «Древний Хорезм», а в 1949 году получил за нее, изданную в виде монографии, Сталинскую премию первой степени. Причем изначально выдвигали ученого на премию второй степени, но советский лидер, заинтересовавшись работой Толстова, лично повысил статус награды.

Реки, живые и мертвые

Итоги полевых исследований Приаралья, а также прозвучавшие в научном сообществе аналогии между древним Египтом и древним Хорезмом, судя по всему, серьезно впечатлили советского генералиссимуса и, вероятно, укрепили его в мысли вернуть этому региону былой экономический вес. А сделать это было возможно только при наличии большого количества пресной воды, с которой в данной местности трудности уже давно.

Главным источником пригодной для орошения влаги в Хорезмском оазисе являются воды Амударьи — реки крайне непостоянной, то и дело меняющей свое русло. Амударья для Хорезма — то же самое, что и Нил для Египта. При этом, уступая великой африканской реке по водности, Амударья несет намного больше минеральных веществ, которые оседают в виде наносов в среднем и нижнем течениях, создавая благоприятные условия для земледелия. В наносах Амударьи извести в два, а калия в четыре раза больше, чем в нильском иле. Всего воды Нила дают на каждый гектар полива 367 килограммов естественных минеральных удобрений, в то время как воды Амударьи — 1 914 килограммов.

Существенно повлияли на планы советского руководства и исследования Узбоя — высохшей реки, русло которой соединяет впадину Сарыкамыш в Приаралье с Каспийским морем уже на юго-западе Туркменистана. Еще до появления в этих краях первых очагов цивилизации воды Амударьи, заполняя Арал и Сарыкамыш, стекали по 700-километровому руслу Узбоя в Каспий, очерчивая с севера границу пустыни Каракумы. В исторические времена ток воды по Узбою был непостоянным и окончательно прервался в Средние века — на берегах реки обнаружены остатки поселений, существовавших в XVII веке. Сегодня здесь кое-где еще встречаются засоленные озерца, куда периодически попадают сбросы из Сарыкамыша.

В 1929 году, намного выше по течению Амударьи, в юго-восточной части современного Туркменистана, вглубь Каракумов был проведен Бассага-Керкинский канал длиной сто километров. С 1932 года начались изыскания по проекту создания канала уже до самого Каспия. Однако в вопросе выбора отправной точки канала последнее слово было за Сталиным и вождь предпочел северный вариант — почти от самого сердца Хорезма.

Канал должен был начинаться от местности Тахиаташ в 12 километрах от Нукуса, столицы Каракалпакстана. Изначально предполагалось заполнить впадину Сарыкамыш, изъяв для этого из стока Амударьи в течение восьми лет до 40 кубических километров воды. Для сравнения — это приблизительно треть от объема Балхаша, крупнейшего ныне водоема Центральной Азии. Однако позже от этого варианта отказались и в итоговом виде канал должен был пройти в обход Сарыкамыша и дальше пролегать по руслу Узбоя до Красноводска. При этом стока амударьинской воды в Каспий не предполагалось.

Стройка века

12 сентября 1950 года газеты опубликовали постановление советского правительства «О строительстве Главного Туркменского канала Аму-Дарья — Красноводск, об орошении и обводнении земель южных районов Прикаспийской равнины Западной Туркмении, низовьев Аму-Дарьи и западной части пустыни Кара-Кумы». Помимо строительства основного 1 100-километрового водотока, документ предполагал сооружение трех плотин, двух водохранилищ, трех гидроэлектростанций общей мощностью 100 тысяч кВт/ч, шлюзов и целой системы отводных каналов и трубопроводов длиной свыше 10 тысяч километров. Планировалось, что ширина канала составит более ста метров, глубина — 6-7 метров.

Таким образом Туркменский канал, куда предполагалось отправить до четверти всего стока Амударьи, должен был стать вторым по длине сооружением подобного типа на планете — только «Великий Канал» Юй Хэ в Китае превосходил бы его. Правда, китайцы доводили до ума свой канал почти два тысячелетия, а советские власти рассчитывали закончить стройку за семь лет — к 1957 году. Завидные темпы. К примеру, Беломорско-Балтийский канал в 227 километров был построен при Сталине за два года, Волго-Донской канал длиной в 100 километров — почти за три года. В случае с Туркменским каналом строительство облегчалось тем обстоятельством, что его направление совпадало с уже проложенным природой руслом Узбоя.

Сооружение канала преподносилось в советской прессе как «стройка века», важнейшая составляющая сталинского плана преобразования природы, благодаря которой в СССР появится около 1,3 млн гектаров новых площадей под выращивание сельхозкультур, в первую очередь хлопка, и 7 млн гектаров новых пастбищ. Для примера — речь шла об обводнении площадей, сопоставимых с территорией Чехии или Азербайджана. Помимо этого, в Москве рассчитывали, что судоходный канал обеспечит связь по воде между Центральной Азией и Центральной Россией, то есть, условно говоря, судно, вышедшее из Ленинграда или Москвы, смогло бы в итоге пришвартоваться в Нукусе или Термезе.

Начало

Разумеется, как и на прочих сталинских «стройках века», основной рабочей силой должны были стать заключенные. К 1950 году железная дорога дотянулась уже до Ургенча, где решением кабмина СССР для строительства канала было создано объединение «Средазгипрострой» МВД. В декабре 1950 года на мысе Тахиаташ, где Амударья сужалась до 600 метров, началось строительство двух лагерей для заключенных вместимостью по 1,5 тысяч человек каждый. Одновременно шла принудительная мобилизация на работы и местного населения, хотя и добровольно желающих трудится на стройке хватало: только в первом квартале 1952 года было подано более тысячи заявлений, а во втором — 697.

К 1952 году в новообразованном поселке строителей Тахиаташ насчитывалось уже 80 одноэтажных домов, четыре двухэтажных восьмиквартирных дома, столовая, баня, пекарня, кирпичный завод. Часть домов была доставлена баржами по Амударье из Чарджоу. В 1953 году Тахиаташ, куда уже пришла железная дорога, стал городом. На тот момент его население составляло десять тысяч человек, из которых половина были заключенными.

Всего же к работам по строительству канала и Тахиаташской ГЭС были привлечены около 17 тысяч человек, в том числе 10 тысяч заключенных. Большинство из них отправились за решетку «за хищения государственного имущества». Норма жилой площади для рабочих из числа заключенных была установлена в 2 квадратных метра, однако в реальности она не превышала и метра. И рабочие на стройке, и охрана одинаково страдали то от морозов, то от жары и пыли, насекомых, дизентерии, отсутствия пресной воды.

К моменту смерти Сталина рабочие едва успели начать трудиться над основным руслом канала, оборудуя в основном стройплощадки, подъездные дороги, склады и базы снабжения. Несмотря на то, что строительство, по сути, так и не началось, безвозвратные потери по проекту составили около 21 млрд рублей.

Впрочем, Каракалпакстану достались законченные и незавершенные строительные объекты, оборудование и транспортные средства на сумму в 153 млн рублей. При том, что за все предвоенные годы на промышленное развитие региона было направлено денег вдвое меньше. По завершении стройки, на которой и до этого процветало традиционное советское разгильдяйство и хищения, солидная часть оставшегося неинвентаризированным оборудования, в том числе трактора и бульдозеры, была разворована и распродана.

Канал умер, да здравствует канал!

Сменившие Сталина советские руководители прекрасно понимали, каким тяжелым бременем ложатся все эти «стройки века» на государственный бюджет и соответственно на кошельки простых граждан. Плюс после смерти генералиссимуса им надо было каким-то образом укреплять личную популярность среди обнищавшего населения, чтобы хоть на йоту приблизиться к тому уровню доверия, которым, невзирая на свои более чем спорные методы руководства, пользовался Сталин.

В итоге уже в конце марта 1953 года, по инициативе главы МВД Лаврентия Берии, на основании письма которого было подготовлено соответствующее решение кабмина, от сооружения Туркменского канала отказались. Стройка оказались фактически брошенной, так как ее консервация потребовала бы дополнительных миллиардов рублей.

Окончательно идею обводнения каракумской пустыни советские власти хоронить не стали, хотя по старому маршруту новый канал не мог пойти априори даже по идеологическим соображениям. Пришедший к власти в стране Никита Хрущев не только развенчал культ личности Сталина, «поднял целину» и «отдал Украине Крым». Вдохновившись обещаниями руководства Туркменской ССР обеспечить весь Союз местным хлопком, Хрущев принял решение строить водоотвод от Амударьи на юге, там где уже пролегал Бассага-Керкинский канал.

Первые 400 километров Каракумского канала от Амударьи до Мургаба вошли в строй в 1959 году, а уже со следующего года началось катастрофическое падение уровня Аральского моря, обернувшееся в итоге экологической катастрофой планетарного масштаба. В 1971 году, когда началось сооружение четвертой очереди канала, Амударья, у которой в интересах туркменских хозяйственников изъяли 45% стока, впервые не смогла достичь Арала, зато наполнила Сарыкамышскую впадину. Такого не случалось с середины XIX века.

В дальнейшем Сарыкамыш уже не пересыхал, однако обустроить на его берегах «цветущие сады» не удалось — вода в озере, поступающая из дренажной системы после полива, оказалась переполненной пестицидами, фенолами и тяжелыми металлами. Получается, в Арал эта вода так и не попала, но и Саракамыш не спасла, так как ни для полива, ни для разведения рыбы она уже не годилась. В начале 1990-х годов первый президент Туркменистана Сапармурат Ниязов счел, что сарыкамышская вода вполне пригодна для выращивания кенафа, из которого вяжут веники, однако получила ли эта стратегическая мысль свое развитие, не известно.

Утекай…

Уже в XXI веке туркменские власти реанимировали советский проект 1970-х годов по наполнению водой впадины Карашор в северо-западной части Каракумов. Опять таки — за счет вод многострадальной Амударьи, которая должна поступать в Карашор через коллекторно-дренажную систему каналов в обход Сарыкамыша. В Туркменистане этот проект со свойственной местным властям помпезностью был назван «Алтын асырын кели».

Сброс отравленных дренажных вод Амударьи в озеро вроде бы стартовал в 2013 году, а в 2019 году берега «Алтын асырын» даже посетил президент Гурбангулы Бердымухамедов. «В настоящее время этот регион является экологически чистой зоной, в которой следует строить поселки», — сообщил глава государства. С тех пор об успехах освоения ядовитых берегов озера конкретной информации не поступало, хотя в Ашхабаде не устают повторять, что «проект осуществляется».

1 400-километровый Каракумский канал тем временем продолжает обеспечивать Туркменистан пресной водой, хотя именно его сооружение во многом предопределило судьбу и Амударьи, и Арала. Ну и, конечно, безобразное использование водных ресурсов. Около четверти поступающей в канал воды теряется в самом русле в результате фильтрации. Помимо этого, канал заиливается, разливается, драгоценная влага испаряется.

Сельское хозяйство в сегодняшнем Туркменистане по большей части ведется дедовскими способами, несмотря на многочисленные обещания перейти на современные ирригационные технологии, например, на капельный полив. В итоге получается, что на каждый литр драгоценной пресной воды, реально необходимой для полива, приходится 110-170 литров, тратящихся почем зря. В настоящее время Туркменистан, 4/5 площади которого покрыто пустыней, потребляет более 16 тысяч литров воды на душу населения ежедневно. Это самый высокий показатель на планете, он выше, чем в США в четыре раза, чем в Китае и России в 15 и 14 раз соответственно. За год страна тратит воды больше, чем, например, Германия. Если бы те же китайцы потребляли воду туркменскими темпами, то за год «выпили» бы Землю досуха.

Но зато роскошные фонтаны Ашхабада входят в Книгу рекордов Гиннесса. Стоит признать, в древнем Хорезме водой распоряжались более грамотно. И в то время как Нил не перестает кормить десятки миллионов египтян, суданцев и эфиопов, сопоставимую с ним по мощи Амударью советские руководители и их преемники угробили за какие-то полвека.