Мораторий

В мае 2018 года журналист из Ташкента Никита Макаренко опубликовал петицию на сайте Mening Fikrim в защиту деревьев. Автор предложил ввести мораторий на вырубку всех деревьев в Узбекистане на два месяца ради сохранения зеленых насаждений, а за это время внести в закон об охране окружающей среды несколько поправок. Например, лишить хокимияты права выдачи разрешений на вырубку, запретить спил деревьев старше 70 лет, создать экологическую полицию, увеличить штраф за незаконное уничтожение растений, на законодательном уровне закрепить правила обрезки деревьев. За 12 дней обращение набрало 10 тысяч голосов — число, необходимое для рассмотрения петиции в парламенте.

Депутаты обращение рассмотрели, но идею моратория тогда не поддержали. Сославшись на некие «научные исследования», они решили, что ограничения на рубку могут вызвать болезни у деревьев и способствовать распространению насекомых-вредителей.

Через год журналисты и блогеры опубликовали открытое письмо к президенту, премьер-министру и депутатам с требованием прекратить вырубку. «Уже не просим, а требуем решить экологический вопрос», — подчеркивали подписанты. Почти одновременно с ними выступила за мораторий «Экологическая партия».

30 октября президент Шавкат Мирзиеев одобрил введение моратория. Запрет на вырубку ценных видов деревьев и кустарников действует в Узбекистане с 1 ноября 2019 года по 31 декабря 2020 года. В список растений, находящихся под мораторием, вошли 78 видов: грецкий орех, карагачи и чинары, вяз, ясень, магнолия, миндаль, форзиция, сирень, дуб, тополь, гибискус и другие.

В конце ноября 2020 года государственный комитет по экологии и охране окружающей среды направил в кабмин Узбекистана предложение о продлении моратория еще на один год. Однако журналист Макаренко результатами минувшего года недоволен.

«Мы же просили ввести мораторий с определенными целями, чтобы разработать правила формовки, провести инвентаризацию, восстановить биоинспекцию, но [власти] не сделали ничего вообще», — возмущается Макаренко.

По его словам, мораторий не остановил браконьеров. «Как шла, так и идет», — говорит Макаренко о незаконной вырубке. Павел Волков, основатель общества защиты флоры и фауны «Индиго» и бывший сотрудник Ботанического сада в Ташкенте, считает, что браконьеры лишь стали «изощреннее» — возят срубленные деревья в закрытых фургонах.

Узбекистанцы рассказывают, что повсеместно деревья начали рубить после перестройки, но началом массовой вырубки принято считать уничтожение всех деревьев в сквере амира Тимура в 2009 году. Столетние чинары спилили по указу Ислама Каримова, для чего это было сделано — до сих пор неизвестно. Среди версий: жуки-короеды, новый генплан развития города, облюбовавшие парк секс-работницы, мебельная мафия и попытка уничтожить потенциальное убежище демонстрантов в случае уличных протестов.

Рубка во время запрета

Госкомэкологии Узбекистана подтвердил, что мораторий не остановил незаконную вырубку. Со дня введения запрета и до 20 ноября 2020 года в Узбекистане незаконно спилили 7 854 дерева и 2 298 кубометров кустарника. Ущерб, нанесенный окружающей среде, в ведомстве оценили в 9,78 млрд сумов (941 205 долларов). Всего фактов незаконного спила за время моратория было зарегистрировано 3 897, по ним назначено 4,31 млрд сумов (414 784 долларов) штрафов, в 17 случаях были заведены уголовные дела.

Узбекистанские СМИ не раз сообщали о фактах вырубки после введения запрета. В январе «Фергана» передавала, что в Яшнабадском районе Ташкента рядом с парком «Ашхабад» начали выкорчевывать деревья. По словам очевидца, журналиста и члена Экологической партии Абу-Али Ниязматова, «экскаватор крушил деревья». По данным Ниязматова, на месте насаждений запланировали построить жилой дом и гостиницу. Чтобы опровергнуть уничтожение деревьев, хокимият Ташкента записал видео, на котором демонстрируется, как с помощью специальной техники пересаживают молодые растения.

Корреспонденты «Ферганы» на месте никакой техники не обнаружили, но зато сфотографировали срубленные деревья. Инспекторы Госкомэкологии рубку отрицали. Ведомство сообщило, что для запланированных на этом участке работ пришлось пересадить 152 дерева, но семь деревьев «были повреждены до степени прекращения роста» — то есть погибли.

20 февраля 2020 года строительная компания Building And Supplies вырубила 81 дерево в Яккасарайском районе Ташкента. Местный хокимият выдал застройщику разрешение на вырубку 70 деревьев, однако не уточняется, до или после введения моратория было выдано разрешение. Ущерб природе составил 630 млн сумов (60 тысяч долларов).

Вырубка рощи вызвала мгновенную реакцию силовиков. Прокурор Ташкента Бахриддин Валиев сказал: «Мы не оправдали доверие президента и народа», — и пообещал высадить в каждом районе города по миллиону саженцев. Полиция Ташкента завела уголовное дело о злоупотреблении властью против заместителя хокима Яккасарайского района Абдувосилхона Саттарова и о незаконной порубке леса в отношении учредителя Building and Supplies Абдурахима Кадырова. За нанесенный ущерб с них был взыскан 1 млрд 891 млн сумов (198 тысяч долларов). Глава УКД ОВД Яккасарайского района, начальник ОВД и прокурор района получили выговоры.

Работы по восстановлению рощи начались в ночь на 23 февраля и продолжились на следующий день. Районные и городские власти пообещали на месте спиленных деревьев создать сад со 150 деревьями — 37 каштанами, 37 акациями, 37 розовыми деревьями и 39 чинарами.

Через несколько недель после масштабной вырубки Шавкат Мирзиеев поручил Генпрокуратуре контролировать, как хокимы соблюдают мораторий и несут ответственность за его нарушение.

Единичные случаи незаконного спила деревьев точечно продолжались весь год. Например, 17 ноября в Чиланзарском районе столицы управление благоустройства проводило санитарную рубку «высохших и больных» деревьев. Поэтому шесть чинар там были срублены законно, а одно дерево — нет, говорится в пресс-релизе Госкомэкологии. Ущерб составил 42,9 млн сумов (4 120 долларов).

Жители Ташкента в настоящее время ведут борьбу за несколько крупных объектов, на которых высажены зеленые массивы. Эти земли переданы в аренду и выделены частным компаниям под строительство. Среди мест, за которые люди особенно переживают: парк Гафура Гуляма, парк Матери и ребенка и лесополоса около железнодорожного депо.

Депо

В 2011 году сотрудники ташкентского вагоноремонтного депо высадили вдоль железной дороги на территории 0,5 гектара 230 эльдарских сосен и 80 можжевельников. Через дорогу от депо стоят жилые дома, и лесополоса защищает жителей от шума. В 2018 году хоким Ташкента Джахонгир Артыкходжаев выделил 0,2 гектара санитарно-защитной зоны компании ВМВ Trade Group под строительство офисного здания, а хоким Яккасарайского района выделил 0,3 гектара компании Apple Trade Group под возведение молодежного центра. Юристы депо пытались оспорить эти решения и дошли до Верховного суда, но их жалобы были отклонены на всех уровнях.

«Несмотря на решение Верховного суда, мы не отчаиваемся и продолжаем борьбу за эти деревья. Недавно работники депо обратились к президенту республики. И вскоре из его аппарата и Ташкентского городского комитета по охране природы пришел одинаковый ответ: все деревья санитарно-защитной зоны вырубать либо пересаживать запрещено», — говорит юрист депо Сайера Усманова.

Судьба сосен и можжевельников у депо все еще не определена, решения городского и районного хокимов не отменены. Застройщики заверяют, что пересадят деревья, но главный дендролог Ботанического сада Атыргуль Халмурзаева утверждает, что при пересадке половина растений погибнет.

«Хвойные деревья выделяют кислород и фитонциды — вещества, которые убивают даже туберкулезные палочки. И вот в такое время коронавируса им дали разрешение», — сетует Халмурзаева.

Парк Гафура Гуляма

Второй по величине парк Ташкента — парк Гафура Гуляма с 4 000 деревьев — в августе 2019 года решением хокима столицы Артыкходжаева был передан в аренду на 49 лет сингапурской компании с узбекским учредителем BMP Smart Decision.

Компания до 2022 года должна полностью реконструировать парк, вложив в его развитие 10 млн долларов. Жители столицы сразу обеспокоились тем, что в парке под строительство домов или кафе вырубят многолетние деревья. Пресс-службе хокимиата столицы пришлось выпустить обращение: «Не имеет под собой никакой почвы мнение, что "под пилу снова попадут огромные деревья, в зелени которых утопает парк". Ни одно дерево не будет тронуто во время реконструкции!».

17 ноября управляющий проекта реконструкции Отабек Мирзажонов встретился с журналистами, блогерами и жителями Ташкента, чтобы заверить их, что компания не собирается вырубать деревья, разве только засохшие.

Парк Матери и ребенка

Парку Матери и ребенка почти 20 лет. Он занимает 0,7 гектара, в нем растет более 200 взрослых деревьев. Весной местные жители высадили еще 80 саженцев. В августе администрация Мирзо-Улугбекского района сообщила, что хоким Ташкента выделил парковую зону дочерней компании казахстанского Halyk Bank — Tenge Bank. Банк намерен построить в парке 20-этажное офисное здание. И здесь ташкентцы опасаются, что компания вырубит деревья, и возмущаются, что чиновники даже не обсудили с ними передачу земли.

«Фергана» пишет, что у редакции есть документ, согласно которому власти города выделили землю в парке из расчета 2 000 долларов за сотку.

8 октября представители Tenge Bank обсудили с жителями столицы проект здания в прямом эфире телеканала «Ташкент». Они, как и другие застройщики, пообещали «максимально бережно относиться к зеленому фонду», пересадить деревья и высадить новые. Статью об этом эфире «Газета.uz» опубликовала на правах рекламы.

Мебель и топливо

Одной из распространенных версий, на что уходят спиленные деревья, являются интересы мебельной индустрии. Эту гипотезу в беседе с «Медиазоной» высказали основатель «Индиго» Павел Волков и член общественного совета Ташкента и Экопартии Абу-Али Ниязматов.

«Чинары — ценные, их никто под дрова не пустит. Они идут на мебель. Цена кубического метра доходит до 500 долларов необработанной древесины. Один ствол дает до 10 кубов. Ничего не выкидывается: что-то на дрова, что-то на ящики, в которых экспортируют фрукты», — считает Волков.

Ниязматов утверждает, что в ташкентских магазинах мебели почти все изготовлено из дубов и чинар. «Никто бы палец о палец не ударил, если бы это не было многомиллионным бизнесом», — уверен он.

Журналист Никита Макаренко рассказывает, что хотел проверить эту версию, но не нашел никаких подтверждений. «Я пытался вести расследование и найти концы, разговаривал со всеми людьми, связанными с мебельной индустрией. Они все говорят, что на мебель они берут качественный, импортный лес. Я сам понимаю, что для того, чтобы лес стал пригодным для мебели, требуется невероятное количество средств и сил. У нас такой лес не производят», — заключает Макаренко.

По его словам, спиленные деревья везут в Ферганскую долину и используют в качестве топлива: «Это факт. Об этом мне говорили милиционеры, которые анализировали записи с камер видеонаблюдения. УВД дало распоряжение задерживать такие грузовики, и вроде бы [милиция] это делает, но при таком уровне коррумпированности общества как у нас, всегда можно найти лазейку, чтобы проехать».

Макаренко не считает, что крупным ташкентским насаждениям грозит уничтожение: «Президент сказал "нет", а у нас государство авторитарное, и эти слова что-то значат. Вот только что спилили одну чинару. Это всегда точечно происходит. Я думаю, что сейчас никто не выпилит целый массив, а тихо-тихо где-то они пилят».

«Основной вредитель — служба благоустройства»

В Узбекистане регулярно анонсируются массовые высаживания новых деревьев. В феврале 2019 года хокимият Ташкента говорил о весенней посадке 410 тысячах саженцев, а также о создании «зеленого пояса» вокруг города — 4 300 деревьев около кольцевой дороги. Осенью того же года общенациональное движение «Юксалиш» объявило по всей стране акцию «Один миллион деревьев». Стартовать она должна была с высадки сотни можжевельников в Приаралье.

Павел Волков рассказывает, что посадка идет действительно «мощная», но дальнейшего ухода за саженцами нет. «Это убийство саженцев, все равно что родить ребенка и не кормить его. Первые несколько лет за ними нужен регулярный уход, пока не окрепнет корневая система. А они не ухаживают — значит не сажают, а уничтожают», — возмущается Волков.

Он так же, как и Макаренко с Ниязматовым, недоволен тем, как обрезают деревья. Волков предполагает, что в Ташкенте за годы независимости уничтожено 70% деревьев, а среди оставшихся почти нет здоровых.

«При формовке не соблюдают правила сезонности, рубят, когда идет сокодвижение, или так, что соки не доходят до верхушек, и те засыхают. Самый основной вредитель — служба благоустройства, — настаивает Волков. — Кроме деревьев и любой зелени, травы, сорняков никто не переработает углекислый газ в кислород, а хвойные даже зимой работают. Это элементарно, но никто этого не понимает».

«Индиго» предложило властям самостоятельно, без помощи городских служб благоустройства, вырастить на выделенном для них участке земли парк, но обществу нужна гарантия, что эти земли минимум в течение 30 лет не будут отданы под стройку. Организацию Волков создал и зарегистрировал как юридическое лицо почти два года назад в надежде, что это поможет эффективнее противостоять вырубке. «Писать письма в хокимияты, администрации, чтобы бороться на официальном уровне. Частному лицу это трудно делать», — объясняет Волков.

Для того, чтобы узбекистанцы могли фиксировать вырубку деревьев, Ниязматов в феврале 2020 года создал в фейсбуке группу «Уят.уз» со слоганом «Давайте спасать нашу страну вместе». В ней состоят более 40 тысяч человек.

«Тогда еще пассионарность людей была низкая, нулевая. Они спокойно проходили мимо вырубки. Группу я создал для того, чтобы люди не молчали. Сейчас люди сами активничают», — говорит журналист.

Ташкентцы называют столицу «пустыней», а деревья с обрубленными ветками и голыми стволами — «пальмами». Но они обеспокоены не только внешним видом города. Основатель «Индиго» Волков объясняет, что вырубка влечет уничтожение гнезд птиц и пчел, а люди страдают от жары: летом температура воздуха над поверхностью асфальта превышает 60 градусов.

Ниязматов жалуется на сухой и жаркий климат Узбекистана. «Некогда зеленый Ташкент превращается в пустыню. У нас очень пыльный воздух, большое количество машин и Аральская трагедия. В таких условиях каждая веточка имеет значение, а нас по-дикому вырубают», — негодует защитник деревьев.