«Открыв мешок, родные увидели другого человека». Как хоронят погибших от коронавируса в Казахстане и Кыргызстане

По официальным данным, 3 327 казахстанцев умерли от пневмонии с начала года, причем больше половины этих случаев пришлись на первую половину лета. Официально подтвержденная смертность от коронавируса ниже — 793 человека, но 1 августа Минздрав планирует объединить статистику заболеваний, со схожими симптомами.

Кыргызстан объединил статистику по пневмонии и коронавирусу 17 июля, сейчас в стране 35 805 зараженных и 1 378 умерших.

В обеих странах резкий скачок смертности вызвал большую нагрузку на морги и ритуальные агентства. Родственникам приходится часами стоять в очередях, чтобы забрать покойников. Они рассказывают о неправильно поставленных диагнозах, завышенных ценах на ритуальные услуги и подмене тел умерших. «Медиазона» записала истории нескольких из них.

«Мы с сыном вдвоем опускали тело брата на дно могилы»

Сакен Жунусов, Караганда, умер 62-летний брат

Моему брату, Сабиту Жунусову, было 62 года, он уже готовился выйти на пенсию в этом году, собирал документы. Работал инженером-энергетиком в спортивном комплексе имени Нуркена Абдирова в Караганде.

Официально у него не было коронавируса — тест отрицательный. У него была пневмония, он заболел 29-30 июня и несколько дней лежал дома и лечился, как мог. Когда стало невмоготу, он попал в больницу — это было 3 июля. Четвертого числа его положили в реанимацию и через четыре дня, 8 июля, он умер.

Лежал он в медицинском центре «Гиппократ» в Караганде. Туда внутрь не попадешь, врачу не дозвонишься, по какому протоколу его лечат было неизвестно. Правильно или неправильно лечат, диагнозы не проверишь, обратной связи нет, информации никакой нет и это, конечно, вызывало беспокойство. Мне уже 74 года, я за всю жизнь бывал в больницах, в основном это было в советское время. Всегда лечение было гласным, врач обоснует тебе лечение, всегда знаешь от чего и как тебя лечат. А тут никто ничего не говорит. Мой старший сын с трудом дозвонился до лечащего врача и тот говорит, что все есть, ничего не надо, а брат в крайне тяжелом положении, под системой ИВЛ. Но все равно ничего не надо. Честно вам скажу, сын намекал, хотел материально его заинтересовать, заплатить, чтобы он более пристрастно лечил. Так не говорил, конечно, просто намекал издалека. Вы знаете, как это тонко делается. Но нет, ничего было не надо. И через пять дней мой брат умер.

О смерти сообщили поздно вечером, свидетельство мы оформили 9 июля, в нем не было COVID-19, а причиной смерти указана двусторонняя пневмония. 10 июля его отвезли в морг, почему-то в тубдиспансер — это на краю города, в степи где-то. Перед тем, как мы поехали забирать тело, моя супруга позвонила туда и предупредила, мы приедем. Там говорят: «Ну вот хоронить его будет бригада, приготовьте 170 тысяч [тенге] или мы его вам не выдадим… а так бригада поедет, где покажите, там его и похоронят». Моя супруга говорит: «Бригадой хоронят только у кого коронавирус, а у него отрицательные показатели, у него просто пневмония и хранить его нужно в обычном порядке. Почему мы должны почти 500 долларов платить, чтобы похоронить бригадой? Мы сами похороним». Моя жена жестко с ними поговорила, вплоть до скандала — кричать на них начала. Но они, конечно, съехали, испугались. Жена потребовала: «А где результаты судмедэкспертизы, которые подтвердили, что у него ковид?» Они говорят, что мазок утилизировали. Очень интересное выражение.

Заключение судмедэкспертизы нам не показали, его, может, и не должны показывать, не знаю. Но если они говорят, что у него ковид, они должны показать мне результаты этого мазка и тогда совсем другой разговор будет. Но и в морге бы его тогда не было. Таких сразу хоронят с больницы.

Исламский ритуал очень дорогой. Представьте, просто за яму 100 тысяч тенге платишь — бешеная цена, мулле надо дать тысяч 15. Надо еще купить акырет — где-то 23 тысячи. 10 тысяч отдали медсестрам, чтобы они приготовили тело к преданию земле. Машина — 25 тысяч. Сам мазар сделать раньше было 300 тысяч, а сейчас уже 600 тысяч. Где-то 70 тысяч стоил самый дешевый вариант надгробия. Это где-то больше миллиона тенге у меня ушло на то, чтобы похоронить. Обдираловка страшная. Удивляюсь, как другие справляются. Я знаю с разговоров людей, что многие даже не забирают тела, в социальные могилы их потом хоронят.

Хоронили в итоге я, сын и жена. Мы рабочих наняли, а они не пришли. Я не жалел для брата ничего, мог бы и 10 рабочих нанять, а их просто не было. Еле-еле нашли двоих. Железно договорились, а когда собрались ехать хоронить — они телефоны поотрубали. Мы договаривались за 5 тысяч тенге, а кто-то видимо договорился за 10 тысяч. И никого у нас не было. Нам мулла и шофер катафалка немного помогли. Никогда такого не было. Тело спустили в могилу я сам и мой сын младший. Мы вдвоем опускали его на дно могилы, я повернул его голову в правую сторону, в сторону Мекки… В основном засыпали [могилу] я сын и супруга моя. Я вообще чуть спину и почки не надорвал. Это же совсем другое дело, когда хоронят 50 человек и когда три человека…

Я для интереса спросил [на кладбище] сколько вы в день хороните? Говорят, самое меньшее десять человек. В среднем 10-11 человек каждый день хоронят. А вокруг Караганды 10-11 кладбищ и все большие. Это значит, в Караганде как минимум по 100 человек в день хоронят. Потому что после брата моего вообще вал пошел. Вокруг меня нет родни у кого кто-то не умер бы. А заболел кто-то и уже не знаешь, выживет или не выживет. Живешь как на фронте, ты вот сейчас живешь до боя следующего, а там бой — выживешь или не выживешь непонятно. И все так живут сейчас.

Сестра еще болеет сильно тем же самым. Где брат заразился, не знаем, а сестра от него поймала. Но она вроде бы уже поправляется, кислородом периодически дышит. Дрожу за нее. Тут и так сил не осталось. Мы ей пока еще не сказали про брата, если узнает… Она его так любила, с пеленок его нянчила, всю жизнь она без него жить не может. В интернет она не выходит, не разбирается. Я и всем родственникам наказал, чтобы не говорили. Как вылечится — скажем.

«Есть предположение, что отец умер раньше… Просто врачи не замечали»

Венера Жаналина, Алматы, умер 84-летний отец

Отец заболел где-то 20 июня. У него два дня была температура, кашлял, слабость, он просто лежал. Ну слег после этого. К нам приходила врач два раза и они поставили ему диагноз ОРВИ и бронхит, про коронавирус даже не говорили. Тесты делать не предлагали. Мы платно не стали делать, так как отца очень трудно… мол зачем. Да и знакомые говорили, что с утра до вечера там очереди, зачем там заражаться и мучить папу.

Второго июля где-то в 9:30 приехала скорая, в 10:00 его госпитализировали — на носилках выносили. Потом мы поехали сначала в одну больницу, но там оказалось, что мест нет и потом мы поехали уже на Макатаева, 10, в перепрофилированный наркодиспансер, сейчас это провизорный центр. Там абсолютно непрозрачно все. Я даже не могла добиться того, чтобы меня пустили внутрь и я могла поговорить с отцом, потому что по телефону он не мог со мной общаться.

По их данным, он умер 5 июля, причиной смерти написали «другая вирусная пневмония». Позвонила врач, утром где-то в 8:50 и сказала: «Мы потеряли вашего папу, придите, напишите заявление об отказе на вскрытие, заберите вещи и потом можете забрать тело из морга». Чтобы забрать вещи я еще целый час ждала. Мы ему передавали лекарства от хронических болезней, они были не распечатаны. Бутылки воды, когда я забрала вещи, они были тоже не распечатаны. И из пакета вот такой вот запах уже был, ну я не думаю, что человек за половину суток... чтобы такой запах был.

С этим провизорным центром сейчас очень много случаев… Люди пишут в фейсбуке, что они ходили туда, передавали передачи, а в итоге оказывалось, что их родственники были уже умершие. Поэтому у меня есть предположение, что отец умер раньше.

Я пользовалась услугами ритуального агентства. Номер дали очень хорошие знакомые, потому что я не могла найти ритуальщика — многие не брали трубку. Сама дозвонилась только одному, он спросил: «А где морг?» Я сказала, что в Калкамане. Он ответил: «Извините, мы с Калкаманом не работаем, там очень много ковидных тел, у нас там агент заразился и умер».

Повезло, что ритуальщик сначала выезжал на место и потом говорил мне ехать или не ехать. И он мне сразу сказал, что в субботу, воскресенье и понедельник смысла ехать нет, там стоит шлагбаум, никого не пускают. Понедельник был 6 июля, в этот день тела не выдавали. Он сказал из-за того, что люди возмущались к вечеру все-таки стали выдавать справки о смерти, но тела — нет. Он сказал, что поедем во вторник, сразу возьмем справку о смерти и тело. Получается с раннего утра он занял очередь и я туда где-то в полдевятого подъехала. Мы зашли и я еще очень долго ждала внутри. Причем санитары там кого-то водили… Ну просто вот берут и ведут человека и он заходит без очереди. Вообще не секрет, что они всегда брали и сейчас берут деньги за ускорение.

Еще много времени отняло то, что все было уже готово, но они исковеркали фамилию и кричали «Жанатэн». По-моему, час с лишним кричали «Жанатэн», ну когда говорят же, кто тело может забрать. Потом мы как-то уже случайно догадались, мол «А Жанатэн это вообще кто?» узнали, что это Жаналин, наш папа.

И у них на такую большую очередь всего два окна, в каждом две медсестры, и принимают они по одному человеку. Одно окно занималось только седьмой больницей, потому что там очень большой уровень смертности, а остальные идут в другое окно. И они особо не торопятся. Потому что когда я выходила, в том месте, где выдают справки, практически не было людей. А там люди осаждали охранника возле шлагбаума, то есть они бутылочное горлышко создают. При этом они не… я понимаю, что они устали и все… но должно руководство как-то их работу координировать.

Причем в одном окне там выдавались зараженные и незараженные тела. Мне тест не делали, я сама изолируюсь, в маске хожу. Но я не думаю, что все люди, которые были там в морге, делают также. И, благодаря этому, разносят инфекцию еще больше. Санитары в морге ходят в скафандрах, а люди просто в масках, то есть вообще незащищенные. К тому же у многих горе и они вообще забывают о своей безопасности.

Ритуальщик стоял в очереди с восьми утра, а тело мы забрали только где-то в три часа дня.

По ценам я заплатила 400 тысяч тенге: катафалк, носилки, таблички, ограда. Ну у нас ограда была дорогая — 140 тысяч. Катафалк 60 тысяч — мы заказали дорогой, чтобы нормально проводить папу. За кладбище я отдала 115 тысяч и никакого чека мне не дали, хотя с меня требовали все документы. Это кладбище села Чапаево. Отец там родился и его волей было похоронить его там.

«Пришлось поднимать связи и знакомства»

Аскар Темирланов (имя изменено по его просьбе), Алматы, умерла 83-летняя бабушка

Мы заболели 23 июня, я пришел домой с работы вечером и братик уже болел. Потом заразился я, это было вечером на следующий день. Мне поставили просто бронхит, маме поставили острый бронхит, папе, братику и сестренке какие-то разновидности пневмонии.

Моей бабушке было 83 года, она жила с нами. У нее как бы таких симптомов «короны» не было, она просто покашливала время от времени, буквально один-два дня была температура не выше 37,2. А уже 28 июня родители проснулись в 7 утра из-за того, что у бабушки началась одышка. Скорая приехала буквально за 5-7 минут. Сначала ее осматривали на месте, потом ей стало хуже, ее понесли в машину скорой, но не успели донести ей стало еще хуже. Занесли обратно домой, сразу же принесли дефибриллятор, аппарат с кислородом. Пытались ее откачать. И вот… не получилось.

Все случилось меньше чем за час. Все симптомы были похожи на легонькую простуду, она и лечилась в принципе. Из всей семьи у нее на тот момент легче всего все проходило, как бы действительно не было признаков, что это что-то серьезное. Потом резко началось и все. Фельдшеры скорой сказали, что даже если бы ее успели госпитализировать, то там бы ей не помогли никак.

Когда кто-то умирал за похороны обычно отвечала наша бабушка, поэтому первое время мы даже не понимали, что делать. Сначала начали звонить родственникам, сообщать им. Несколько человек приехали и начали помогать с ритуальной частью. Потом приехала полиция, чтобы все задокументировать. Они сказали, что нам нужно сделать свидетельство, ну справку о смерти.

Я поехал в поликлинику, к которой бабушка была прикреплена. Там мне сказали, что да, она там прикреплена, но такие справки выдаются территориально. Они назвали мне три поликлиники, в которых предположительно могли сделать такую справку. Все три были закрыты из-за того, что было воскресенье.

Из-за этого пришлось поднимать связи и знакомства. Договорились через родственников, что я быстро приеду в 26 поликлинику в Калкамане и сделаю справку. Там велись какие-то съемки и меня не хотели пускать, похоже было на социальную рекламу. Пришлось пробиваться. Не то, чтобы я пробивной, но тут пришлось. Нашел медсестру какую-то, начал с нее выбивать, где дежурный врач. Кто-то там в итоге пришел, все сделал и подписал свидетельство о смерти. Да, должен был быть осмотр тела, но написали все просто так. Как я понял, в той поликлинике, куда изначально была прикреплена бабушка, все делается точно также без каких-либо осмотров.

Мы ее похоронили в понедельник. С похоронами проблем не было, знакомые есть и быстро нашли кого надо. Кладбище у нас семейное, поэтому там нас знают и нам быстро подготовили место. Толпы не было. Нам настоятельно порекомендовали не делать ничего такого. Но человек 20-30 все-таки пришло в дом. Потом уже именно мужчины поехали на кладбище, а остальные разъехались.

Все-таки бабушке было 83 года, это не совсем тот случай, когда всех охватывает беспробудное горе. Просто никто не ожидал, что все будет вот так и при таких обстоятельствах. Это единственное, что нас застало врасплох. Сейчас у нас единственный настрой вылечится самим. Потому что, когда бабушки не стало, приехавший врач скорой помощи услышал, как кашляет мама и сказал, что у нее точно такая же симптоматика, такие же признаки. «Не будете лечиться, также закончите», — прям в лоб сказал.

По сути, бабушку мы смогли похоронить нормально из-за того, что она умерла дома. Если бы ее госпитализировали, то тело не выдали бы сразу. Там же тоже много таких историй, когда просто тело не могут получить. Например, у мамы еще сестра двоюродная умерла на следующий день и она скончалась в больнице, родственники не смогли сразу получить ее тело.

«Открыв мешок с телом, родные увидели другого человека»

Майя Жоробекова, Бишкек, умер дедушка (имя изменено, также не указываются дата смерти и возраст умершего)

Дедушка заболел на второй неделе июля. Я живу в другом доме и я с родственниками не контактировала. У них была температура, кого-то иногда тошнило. У него были симптомы коронавируса. Ему было тяжелее всех, остальные средне-легко перенесли болезнь. Тесты они не сдавали.

Врачу, которая его забирала пришлось поскандалить со своими коллегами, чтобы найти место для человека в тяжелом состоянии. После госпитализации его подключили к аппарату, он был в сознании. Врачи были максимально дружелюбные и рассказывали, что с ним. Сначала удавалось поддерживать хорошую сатурацию, но потом она начала падать до 40, ее с трудом поднимали до 80. Было очевидно, что он уже сдается. В больнице он пробыл около недели. Я не знаю, какая причина смерти была указана, но у него остановилось сердце. Сердце не выдержало течения болезни, все это было тяжело.

Когда человек умирает, люди должны приехать, опознать, подписать бумаги и забрать тело. Иногда тела не опознают, потому что по регламенту их выдают в черных мешках, не открывая, чтобы никто не заразился коронавирусом. Так и хоронят. Родственники просили показать тело, но по регламенту не показали. Позже нам сказали, что выдавать тела должны в морге, но если вы смотрели материалы других журналистов, то знаете, что возле моргов большие очереди, так как большое количество людей умирает и можно весь день простоять в ожидании того, когда тебе выдадут тело. Поэтому некоторые люди забирают из больниц, по-моему, даже Чубака Жалилова забирали из больницы.

Дедушку забрали домой во второй половине дня, ближе к вечеру. И все же решили открыть этот мешок, потому что не было риска, что заразятся — все и так были переболевшими. Открыв мешок, родные увидели другого человека. Позвонили в больницу, там сказали, что тело до сих пор у них и его никому не отдавали. Родные успели приехать и забрать тело дедушки. При этом им выписывали бумагу, когда они тело получали, там, правда есть ошибки, тоже все было не совсем верно. Но на это родственники не обратили внимания, потому что они были в жутком стрессе, когда получали тело, а потом возвращали и забирали свое тело. И теперь еще предстоит забрать справку о смерти.

Врачам, конечно, очень жаль. Это было сделано не специально, это человеческий фактор. Но это не единичный случай. В социальных сетях, помимо моего поста, я как минимум три поста читала о том, что люди обнаружили, что получили другое тело. И обнаружили, потому что нарушили регламент и открыли пакет. Были и случаи, люди писали в твиттере, когда подмену телу обнаружили слишком поздно. Они похоронили мать, пошли брать документы в морге, а потом оказалось, что мать живая в больнице.

[В посте] я не указывала место, где было забрано тело, потому что не хотелось давления на врачей. Я с Минздравом разговаривала, так как сама журналистка, и я объяснила, что у нас вообще нет претензий к врачам, но есть предложение изменить регламент, чтобы разрешить врачам отдавать тело близким официально и в том числе разрешить им смотреть и подтверждать, что это тело принадлежит их родному человеку. Именно потому, что мы не единственные в этой ситуации оказались и другие люди говорили, что у них было также. Они сказали, что могут провести расследование и к санкциям привлечь главврача. Я просила этого не делать, потому что у нас этих претензий нет. Мы не хотим, чтобы карательные санкции применялись к кому-либо. Всего этого можно избежать одним простым действием — разрешить близким людям сразу проверять.

По словам людей из Минздрава, проблема произошла из-за того, что было позднее время и менялись смены. Заступила новая смена, которая была не в курсе того, кто это и что происходит. Ну Минздрав всегда так объясняет любые проблемы.

Провели похороны поздно, но все-таки успели в тот же день. Мы похоронили его в родовом селе, это не в Бишкеке. В месте, где он прожил много лет, и он хотел быть похоронен именно там. Это не родное его село, потому что если бы мы хоронили его в родном селе, то нам бы пришлось ехать в область и мы бы там обнаружили, что тело чужое. Очень хорошо, что тело обнаружили не так далеко от Бишкека, смогли вовремя вернуть и проблемы не случилось.