Последний суд

«Собрал всех узбеков, чтобы убивать кыргызов. Они хотели юг сделать автономной областью. За это его на пожизненное посадили, а сейчас правозащитники получили деньги и защищают его», — говорит в зале Верховного суда Кыргызстана Сырдаш Мамарасулов, брат убитого в 2010 году милиционера. Его поддерживают родственницы: обвиняют адвокатов в защите «предателя, сепаратиста и убийцы».

Правозащитница Толекан Исмаилова иногда тихонько отвечает на эти выпады, но потом решает игнорировать оскорбления. Так же поступают три других адвоката. Их проклинают не только в зале суда, но и в комнате ожидания — на заседание пустили не всех желающих, хотя журналистов и наблюдателей не так много из-за пандемии коронавируса.

«Предатель, сепаратист и убийца» — пожизненно осужденный правозащитник Азимжан Аскаров. Заседание Верховного суда Кыргызстана 13 мая 2020 года было последней попыткой добиться пересмотра его приговора.

В итоге коллегия Верховного суда оставляет апелляцию без удовлетворения. Родственники убитого милиционера встречают это решение аплодисментами.

Исмаилова говорит, что суд проигнорировал доводы защиты, потому что «слишком много политиков, чиновников и бандитов были задействованы во время июньских событий», и добавляет, что защита подаст жалобу в Комитет ООН по правам человека. Предыдущее обращение международная организация рассматривала пять лет, а потом еще четыре года апелляции слушались в судах Кыргызстана.

Старик за решеткой

«Аскарову уже почти 70 лет — десять лет он отбыл в местах лишения свободы в условиях особого режима. Международные стандарты приравнивают содержание людей в таком режиме к пыткам и унижению человеческого достоинства. Здоровье Аскарова катастрофически ухудшается — обостряются старые болезни. Последнее посещение Аскарова правозащитниками показало, что он находится в критическом состоянии», — писала накануне рассмотрения апелляции правозащитная организация «Бир Дуйно-Кыргызстан».

На возраст Аскарова ссылались и адвокаты осужденного. «Он уже старик и провел за решеткой десять лет. Один Бог знает, виноват он или нет, но мы просим суд принять во внимание все наши доводы и прекратить уголовное дело», — обращался к суду адвокат Хусанбай Салиев.

Аскарова поддерживали и крупные правозащитные структуры, они называли его «узником совести». «Amnesty International и другие международные правозащитные организации настаивают на невиновности Аскарова и считают, что он подвергся преследованию за свою правозащитную деятельность», — говорилось в заявлении правозащитников в 2019 году, когда в Кыргызстане в очередной раз отказались пересмотреть приговор. Human Rights Watch называла дело Аскарова серьезным пятном на истории прав человека в стране.

Аскарова арестовали в июне 2010 года после межэтнического конфликта на юге Кыргызстана и приговорили к пожизненному сроку по шести статьям УК, среди которых соучастие в убийстве милиционера, попытка захвата заложников, организация и участие в массовых беспорядках, призывы к ним, приобретение и хранение огнестрельного оружия, разжигание межнациональной ненависти.

Он был признан виновным по всем статьям, кроме разжигания межнациональной розни, и 15 сентября 2010 года приговорен к пожизненному заключению. Верховный суд в декабре 2011 года оставил приговор без изменений. В 2016 году Верховный суд, исполняя решение Комитета ООН по правам человека, отменил приговор и направил дело на пересмотр в Чуйский областной суд. Но приговор остался неизменным — пожизненное заключение.

Узбекский правозащитник в Кыргызстане

Этнический узбек Азимжан Аскаров родился 17 мая 1951 года в селе Базар-Коргон Джалал-Абадской области, здесь он закончил школу и уехал учиться в художественное училище в Ташкенте. Там Аскаров встретил свою будущюю жену Хадичу, тоже художницу, они вместе вернулись в Базар-Коргон. Аскаров стал членом Джалал-Абадского отделения Союза художников: писал картины и занимался дизайном, который в СССР назывался «художественным оформлением».

В середине 1990-х Аскаров начинает интересоваться защитой прав человека. В 2002 году он основал правозащитную организацию «Воздух». «Когда спрашивали, почему "Воздух", отец всегда говорил так: "Потому что правозащитники нужны, как воздух"», — рассказывал сын Аскарова Шерзодбек.

Одним из самых резонансных расследований Аскарова стало дело Зульхумор Тухтаназировой — в 2003 году ее восемь месяцев незаконно держали под стражей в РОВД Базар-Коргона и многократно насиловали. Женщина забеременела, и сотрудники милиции отвезли ее в больницу для аборта. Благодаря расследованию Аскарова, говорится в отчете Международной комиссии юристов, двоих милиционеров уволили, а против еще четверых возбудили уголовное дело.

В другом случае Аскаров помог доказать невиновность Яркинай Мамаджановой, которая под давлением призналась в убийстве. Правозащитник лично привел якобы убитую Мамаджановой женщину прямо на заседание суда. В итоге дело прекратили, а прокурора Базар-Коргонского района уволили.

Аскаров проверял жалобы на действия местных правоохранительных органов, в том числе расследовал подозрительные смерти в отделах милиции. Именно поэтому правозащитные организации говорят о возможной личной заинтересованности силовиков в его преследовании. Он публиковал материалы и расследования о милицейском насилии и коррупции, поэтому его часто называли журналистом.

Резня 2010 года

В июне 2010 году на юге Кыргызстана начались межэтнические столкновения, их центром стал город Ош. За несколько месяцев до этого выходец с юга страны президент Курманбек Бакиев был свергнут в результате массовых протестов. Спустя месяц его сторонники попытались вернуть власть на юге; это противостояние переросло в этнический конфликт между кыргызами и узбеками.

«Еще в апреле и мае имели место единичные акты насилия, имевшие этническую окраску, а к началу июня этнические столкновения приобрели стойкий характер», — говорится в отчете Международной комиссии юристов (МКЮ).

Это был не первый межнациональный конфликт в регионе. В 1990 году здесь произошли столкновения между узбеками и кыргызами из-за земельных споров, их удалось остановить только после вмешательства советской армии. По данным Генпрокуратуры СССР, тогда погибли более тысячи человек.

Исследовательница из Центра востоковедения ассоциации Лейбница в Берлине Аксана Исмаилбекова говорит, что кыргызы и узбеки всегда населяли Ош примерно в равных пропорциях и имеют давнюю историю мирного сосуществования на территории Ферганской долины. Но после событий 1990 некоторые микрорайоны оказались искусственно разделены между общинами.

«Этническая напряженность началась с конца советского периода и была частично связана с советскими проектами национального строительства и частично — с усилиями нового государства по установлению своей независимости. <…> Я утверждаю, что в сегрегированных районах люди были вынуждены встать на чью-либо сторону, чтобы выжить, а в некоторых частях города узбеки и кыргызы воспроизводили свои собственные пространства после конфликта, не разделяя эти районы этническими линиям. Таким образом, ситуация в Оше не только разделена по этническому признаку, но и отличается от места к месту. Это означает, что категория этничности является исключительной, ситуативной, она является способом обеспечения безопасности», — говорит Исмаилбекова.

По ее мнению, события 2010 года были результатом борьбы политических групп, каждая из которых пыталась использовать ослабление государственных институтов после смены власти в апреле того же года. «Они использовали националистически настроенных граждан, распускали слухи, говорили кыргызам о притеснении и насилии над кыргызами, а узбекам рассказывая о притеснении и насилии над узбеками. Но не все поддались на эти провокации, очень много людей не участвовали в конфликте, многие прятали у себя дома своих соседей и говорили погромщикам, что соседский дом принадлежит им», — утверждает исследовательница.

Обвинение в захвате заложника

10 июня 2010 года начались столкновения в Оше, а на следующий день из-за слухов об изнасиловании волнения усилились. 11 июня временное правительство ввело в Оше комендантский час, но власти оказались не в состоянии справиться с беспорядками, продолжавшимися несколько дней.

К 12 июня появились слухи о том, что погромщики готовят резню в преимущественно узбекском селе Базар-Коргон, где жил Аскаров. Женщины и дети села в поисках убежища устремились в соседний Узбекистан.

12 июня «большая группа граждан узбекской национальности» собралась на кыргызско-узбекской границе у местности Чек Базар-Коргонского района Баткенской области, чтобы попасть в Узбекистан, говорится в кассационной жалобе адвоката Валерьяна Вахитова (есть в распоряжении «Медиазоны»). Среди них был и Азимжан Аскаров, который приехал, по его словам, чтобы задокументировать происходящее.

Примерно в 16:00 туда прибыл глава Базар-Коргонской районной администрации Кубат Артыков, он пытался уговорить беженцев вернуться в свои дома. Артыков попросил Аскарова ему в этом помочь; между ними состоялся разговор, из-за которого следствие позже и обвинит Аскарова в попытке захвата акима в заложники (часть 2, пункты 1,3 статьи 227 УК КР в редакции 1997 года). Обвинение построено на словах двух свидетелей — водителя и охранника акима. Они утверждали, что правозащитник кричал собравшимся: «Берите акима в заложники!».

Сам Аскаров в показаниях говорил, что во время разговора с Артыковым рядом находились около десяти пограничников и таможенников из Узбекистана, на глазах которых он не стал бы проявлять агрессию по отношению к представителю власти. В решении Базар-Коргонского суда говорится, что захват акима в заложники не был реализован из-за «не связанных с его волей причин», и Аскарова признали виновным.

«В материалах уголовного дела нет никаких доказательств, что Азимжан Аскаров с группой лиц где-то заранее собрались, договорились совершить преступление, выбрали объект преступления, в данном случае, акима», — констатирует адвокат Вахитов.

Убийство милиционера

Из приговора Верховного суда Кыргызстана от декабря 2011 года следует, что 12 июня около 21:00 Аскаров публично оскорблял представителей кыргызского этноса перед жителями Базар-Коргона. Следуя его призывам, жители возвели самодельные баррикады, парализовав работу госорганов, что «привело к масштабным нарушениям общественного порядка».

По версии следствия, утром 13 июня Аскаров был на мосту автодороги Бишкек-Ош. Всего там собралось 500-600 человек, которые перекрыли движение. Узнав о перекрытии, на место выехала группа из 16 невооруженных милиционеров. Согласно приговору суда первой инстанции, они потребовали разблокировать трассу. В ответ Аскаров призвал собравшихся, у которых было с собой огнестрельное и холодное оружие, «взять начальника милиции в заложники, а других сотрудников убить». В результате нападения участковый ОВД Базар-Коргонского района Мыктыбек Сулайманов был убит с особой жестокостью: ему нанесли колото-резанные раны серпом, после чего тело сожгли, чтобы скрыть следы преступления. Остальным милиционерам были нанесены легкие телесные повреждения.

Сторона обвинения ссылалась на показания сотрудников милиции, которые говорят, что видели Аскарова на мосту.

«Они были вооружены камнями, кажется. Я лично видел. Своими глазами видел Аскарова. Он хороший оратор. Может подбить людей к этому. Там звучали слова, что все кыргызы — ослы. Они также сказали, чтобы убили милиционеров-кыргызов», — говорил в суде сотрудник милиции Эмильбек Мантыбаев. Он утверждал, что находился в 150 метрах от Аскарова.

Сам Аскаров говорил, что к вечеру 12 июня после разговора с акимом на мосту вернулся в свой офис. К нему приехал один из лидеров узбекской общины и предложил осмотреть баррикады — несколько улиц были перекрыты прицепом и поваленными деревьями. Позже Аскаров принял участие в собрании жителей Базар-Коргона, где его попросили зафиксировать возможное вторжение вооруженных людей.

По словам Аскарова, он до пяти утра 13 июня оставался около моста через реку Кара-Ункур, где позже и произошло убийство милиционера. Но после пяти утра он поехал домой спать. Адвокат Вахитов в защиту Аскарова приводит слова свидетелей и осужденных, которые говорят, что видели правозащитника утром около его дома. Его сосед Шамрат Акбаров давал показания в Чуйском областном суде в 2016 году и сказал, что видел, как правозащитник около девяти часов утра выходил из дома. Как отмечает Международная комиссии юристов (МКЮ) в своем докладе, утром по дороге на место происшествия Аскаров встретил около 20 человек, показания 13 из них были в распоряжении МКЮ. Однако в суд этих свидетелей так и не вызвали.

«13 июня началась активная фаза столкновений в различных частях Джалал-Абада, в том числе в селе Базар-Коргон. В результате 23 человека погибли, 50 получило ранения и 205 домов были разрушены. Ни материалы дела, ни решения судов не позволяют с точностью установить последовательность событий и детали происшедшего на мосту в этот день. Допросы свидетелей стороны обвинения, а также решения судов по делу содержат недостаточно фактической информации и часто сводятся к показаниям о том, что Аскаров и другие были на мосту и давали указания напасть на милиционера. Однако, как отмечалось выше, согласно показаниям Аскарова и свидетелей защиты, Аскаров в пять часов утра вернулся домой для того, чтобы выспаться. Таким образом, его не было на мосту в 8:30, во время нападения на милиционеров», — к такому выводу пришла МКЮ.

Пытки и давление

Аскарова задержали 15 июня 2010 года и, по утверждению защиты, в течение первых четырех дней били пистолетом по голове, угрожали привести и изнасиловать его дочь, отказывали в адвокате. Аскаров настаивает, что его принуждали дать показания против лидеров узбекской диаспоры.

«Аскаров рассказал миссии МКЮ о том, что в ходе избиений один из избивавших наступил ему на шею и, когда у него изо рта пошла пена, кто-то сказал: "Остановитесь, вы его убьете!". Аскаров утверждает, что начальник ИВС сильно топтал ногами его левую руку, говоря: "За критические статьи против нас получай по расчету. Мы будем пытать тебя так, что ты медленно умрешь. Ты никогда не имел представления, кто такие милиционеры. Теперь у нас есть возможность и время тебе полностью до ума это довести. Тебя мы по-любому убьем, но медленной смертью…". После избиений обессилевшего Аскарова заставили петь гимн Кыргызстана. Кроме того, Аскарова заставляли стоять и при этом наносили удары ногами в область паха, били прикладом автомата по корпусу, после чего Аскаров не мог лежать или передвигаться без помощи сокамерников», — говорится в отчете МКЮ.

Свидетели защиты по делу Аскарова заявляли о давлении. По словам жены брата Аскарова Турдихон, которая тоже подтвердила, что правозащитник был дома в то утро, она не давала показаний на протяжении шести лет, потому что ей угрожали и применяли физическую силу. После задержания Аскарова к женщине ворвались милиционеры и разграбили ее дом, забрав даже продукты.

Адвокат Вахитов в своем заключении по делу Аскарова обращал внимание, что свидетели рассказывали о давлении и угрозах в ходе судебных слушаний в 2016 году.

«Мамадалиева на процессе со слезами на глазах рассказала, что, когда ее доставили в Базар-Коргонское ОВД с нее потребовали пять тысяч долларов за освобождение. Она сказала, что у нее таких денег нет. Ей сказали, что Аскаров сам дал показания против нее, и поэтому она должна дать показания, что он был на мосту в тот день, когда был убит сотрудник милиции. Она сказала, что не видела Аскарова на мосту, так как ее там не было. Они угрозой, что посадят сына, над которым тоже издевались, заставили подписать показания», — писал адвокат. По его словам, свидетель рассказала, что допрос проводился без адвоката, задержанных «били, чуть ли не землю заставляли есть, и Аскарова в том числе».

Осужденный по делу о июньских событиях Мамазакир Кочкаров рассказал, что его вынудили оговорить Аскарова. «Меня задержали и заставляли подписать показания о том, что я видел Аскарова на мосту. Меня пытали, и я подписал признательные показания. Меня били током», — сказал он.

Другие фигуранты дела также рассказали о физическом насилии и принуждении к показаниям на Аскарова.

«Меня задержали дома. Повезли в Ноокенское РОВД. Мне сказали, чтобы я поставил подпись, что знаю Аскарова. Били меня. Медицинскую помощь не оказывали. Я спросил их, помогут ли мне? А мне ответили, что мне и так нормально», — рассказал осужденный вместе с Аскаровым Дилшодбек Розубаев.

Адвокат Нурбек Токтакунов в 2017 году говорил, что во время заседания в Ноокенском суде семь лет назад, в июне 2010 года, Аскаров «был весь в синяках».

«В прокуратуре мне сказали, что Аскаров отказывается от проведения судебно-медицинской проверки на наличие побоев на теле. Я согласился с Аскаровым. А что толку ее проводить-то? У него фингал под глазом и так видно было», — объяснял Токтакунов.

Адвокат добавил, что защищать Аскарова в 2010-м «было страшно», ему угрожали, называли предателем. «Я боялся, честно признаюсь. И не мог делать все то, что делал бы в обычных условиях», — сказал Токтакунов.

Комитет ООН по правам человека в 2016 году установил, что к Аскарову были применены пытки. В организации отмечали, что «он самовольно задержан, содержался в нечеловеческих условиях, подвергался пыткам и жестокому обращению, лишен возможности подготовить аргументы в свою защиту». Комитет ООН потребовал немедленного освобождения осужденного.

После пересмотра дела в Чуйском суде, который оставил в силе пожизненное лишение свободы, защита Аскарова обжаловала это решение в вышестоящих инстанциях. Но коллегия Верховного суда в мае 2020 года оставила приговор без изменений.

Смерть

Азимжан Аскаров умер утром 25 июля в медучреждении колонии №47 в Бишкеке. Как сообщает ГСИН, пожилого осужденного госпитализировали с предварительным диагнозом «внебольничная пневмония». В ведомстве утверждают, что после подключения к кислородному концентратору он сопротивлялся и срывал кислородную маску.

«Утром в 9:30 25 июля больной повторно отключил кислородный концентратор, и в 10:30 была констатирована биологическая смерть», — сообщили в ГСИН.

За день до этого адвокат Валерьян Вахитов говорил, что Аскаров «тяжело болен», не может самостоятельно ходить, выглядит бледным и кашляет. Защитник просил руководство колонии провести медицинское обследование своего подзащитного, но в ГСИН ответили, что здоровье Аскарова в норме, а потом все же согласились перевести его в медучреждение колонии №47.

Вахитов сказал «Медиазоне», что не верит, будто Аскаров мог срывать с себя кислородную маску, потому что в последние дни был очень слаб.