По последним официальным данным, в Казахстане выявлено 47 171 случаев COVID-19, в Кыргызстане — 7 377. Помимо коронавируса заболевшим ставится диагноз пневмония. В Казахстане с начала года ей заболели 98 546 человек, что на 55,4% больше, чем в прошлом году, в Кыргызстане — 2 122 человека. Жители обеих стран жалуются на отсутствие лекарств и тестов, длинные очереди в аптеках, невозможность вызвать скорую помощь.

В Казахстане и в Кыргызстане разворачивают госпитали с провизорными и дополнительными местами. Минздрав Казахстана создал платную скорую помощь. Ее вызов будет стоить 5 400 тенге (13 долларов), ведомство обещает, что оплачиваться она будет через Фонд социального медицинского страхования.

Врачи Кыргызстана открыто просят помощи у жителей с медицинским образованием. Мэрия Бишкека призвала неработающих медиков помочь коллегам в борьбе с коронавирусом и пневмонией.

Двое из пяти корреспондентов «Медиазоны. Центральная Азия» наблюдают у себя симптомы COVID-19 или пневмонии, но не могут обратиться за медпомощью.

Журналистка из Бишкека Айдай Эркебаева 29 июня ходила на марш против закона о фейках, чтобы вести онлайн. На следующий день, рассказывает Эркебаева, она проснулась «уставшей», днем появился легкий кашель. К вечеру следующего дня у нее поднялась температура до 38°.

«Ночью в течение часа я пыталась дозвониться по горячей линии 118, но в итоге они, выслушав мои симптомы, дали номер местной поликлиники, — рассказывает журналистка. — Там трубку взяли только ближе к утру. Мне выписали препараты против пневмонии и посоветовали много пить. Тест на коронавирус в поликлинике у меня взять отказались, потому что я не в "тяжелом состоянии". Самое главное в моем случае отличие коронавируса от ОРВИ в слабости, которая не позволяет стоять на ногах больше пары минут или написать больше двух сообщений».

Эркебаева отмечает, что у нее пропало обоняние и вкус. Подписчики в инстаграме посоветовали ей звонить в скорую, вставать в очередь на вызов и тогда медики приедут через несколько дней. Сейчас корреспондентка «Медиазоны» чувствует себя лучше: «У меня не взяли тест на ковид, а значит, меня нет в официальной статистике зараженных Минздрава. Это говорит о том, что власти Кыргызстана даже сами не знают, сколько сейчас инфицированных в стране и кто в каком состоянии, потому что из поликлиники мне больше не звонили и не спрашивали, как я поживаю».

Корреспондент из Алматы Никита Данилин говорит, что у него и его девушки первые симптомы появились 19 июня — температура до 37,1°, насморк, першение в горле, сильная головная боль и упадок сил. Тогда Данилин узнал, что контактировал со знакомой, маме которой диагностировали коронавирус. С того дня они самоизолировались.

«Так продолжалось до 21 июня, тогда началась диарея, сухой кашель и ощущение давления на легкие. Сразу скажу, что это не одышка, но ощущалась нехватка воздуха. Все эти три дня мы пытались найти клинику, где мы могли бы пройти ПЦР-тест на коронавирус, но это была именно та неделя, когда все клиники прекратили их делать. Нам либо отвечали, что нет реагентов и тесты не делают, либо что мы можем сделать тест только через неделю или две», — рассказывает журналист.

Данилин не звонил в скорую, потому что думал, что у них недостаточно тяжелая ситуация и они могут занять место тех, кому действительно нужна помощь. Девушка Никиты пыталась дозвониться до участкового врача. В регистратуре ей отвечали, что врач на выезде. На третий день подруга Данилина все-таки дозвонилась до участкового врача и описала свои симптомы. По словам журналиста, врач сказал, что ничем не может помочь и посоветовал делать КТ в частных клиниках, где не требуют направление или отрицательный анализ на COVID-19.

«Мы дозвонились в одну из клиник и там нам назначили КТ в ночь со 2 на 3 июля в 01:40, — объясняет Данилин. — Мы приехали по названному адресу в самом низу города и увидели закрытую клинику. На звонки никто не отвечал, а охранник не захотел к нам выходить и что-то объяснять, хотя видел нас. Около 30 минут мы ходили вокруг клиники, искали открытые входы, пытались дозвониться, но все было безрезультатно, мы поехали домой. Уже ближе к вечеру я смог снова дозвониться до клиники и там нам рассказали, что, оказывается, КТ делают не в главном корпусе клиники, который действительно был закрыт, а в отдельном здании детского отделения, которое находится немного дальше указанного нам адреса. Следующее КТ нам назначили на 5 утра 7 июля».

Журналист говорит, что сейчас он и его девушка чувствуют небольшую температуру, у них сухой кашель и дискомфорт в грудной клетке. «Температуру, к сожалению, измерить не можем, так как случайно разбили градусник, а купить новый никак нельзя — в аптеках их нет», — резюмирует корреспондент.

«Медиазона» поговорила с другими жителями Казахстана, которые замечают симптомы коронавируса, но не могут найти клинику с тестами, а скорая приезжает только к «тяжелым» больным.

Казахстанская актриса Динара Бактыбаева сейчас живет с мужем и его родителями в Атырау и через несколько недель ждет рождения первого ребенка. Она рассказывает, что примерно с 30 июня полностью потеряла обоняние. «Вчера домашние попросили расплавить курдюк (ну, вы представляете, какой это специфический и сильный аромат), а мне хоть бы хны! Обрабатывала дом спиртом, та же история!» — шутит актриса в инстаграме.

Бактыбаева рассказала «Медиазоне», что около недели назад плохо себя почувствовала мама ее супруга. «У нее были очень размытые симптомы, температура выше 38° не поднималась, кашель был не сильный, одышка — легкая, но компьютерная томография показала, что легкие поражены на 85%». C результатами томографии женщину госпитализировали в областную больницу.

Актриса почувствовала першение в горле и «предболезненное состояние» примерно в одно время со свекровью и ждала, что у нее поднимется температура, но вместо этого перестала чувствовать запахи. Сдать тест на коронавирус Бактыбаева, ее муж и другие члены семьи сейчас не могут, потому что в городе нет реагентов. «Не представляю, какая каша сейчас происходит в роддоме. Из-за отсутствия тестов беременные приезжают в роддом без результатов анализов, как и куда их там размещают, не знаю, — говорит девушка. — Только что звонила медсестра, просит сразу сообщить, если поднимется температура. По симптоматике, у меня "корона", но точно сейчас никто не может сказать».

По словам девушки, в Атырау сделать компьютерную томографию можно только в одной клинике, и то в частной. «Когда мы позвонили в клинику, чтобы записаться, нам сказали, что с пяти утра выстраивается бешеная очередь. Муж поехал к восьми и простоял там пять часов, мама все это время была дома и поехала, как только подошла ее очередь». В тот день, 2 июля, рассказывает Бактыбаева, цену на КТ подняли с 12 000 тенге (30 долларов) до 15 000 тенге (37 долларов).

«Люди сейчас очень нервные и агрессивные настолько, что из-за того, что одна женщина пыталась пройти без очереди, началась драка», — говорит девушка. Бактыбаева пьет витамины для беременных, промывает нос и надеется выздороветь к родам, чтобы ее не разлучили с ребенком из-за риска заражения. «Меня поразило, что людям было сказано не ходить по гостям и не устраивать торжеств, а они это [требование] не соблюдали», — рассуждает она о причинах новой волны заражений.

В Атырауской области выявлено более пяти тысяч зараженных. 2 июля в областную больницу в Атырау помогать медсестрам и врачам пришла группа волонтеров из 12 человек. Один из них — Арман Касымов — работает волонтером на скорой в перерывах между вахтами на Тенгизе с 2008 года. Касымов застал начало эпидемии на вахте и пробыл там до июня. «По моим наблюдениям, нынешняя ситуация кардинально отличается от той, которую я наблюдал на Тенгизе в марте-апреле. Сейчас болезнь протекает тяжело и стремительно. В тяжелом состоянии лежат возрастные. Из беседы с фельдшерами и медсестрами узнаю, что многие говорят: "Ходили на той, поминки, стыдно было не пойти"», — говорит он.

«Вчера мы наполняли кислородные баллоны и подносили их в провизорную. Мы, здоровые мужики, поднимали их еле-еле, а там их носят медсестры, поэтому два волонтера не выдержали, надели противочумные костюмы и пошли в грязную зону. Они сказали медсестрам, чтобы те занимались лечением, а они будут таскать баллоны и делать все остальное», — объясняет волонтер.

Большая часть добровольцев работала на улице. По словам Касымова, в их обязанности входило не впускать на территорию больницы частные машины, успокаивать толпу взволнованных родственников, организовывать горячее питание другим волонтерам и медикам, вести учет, кто в каком состоянии в каком отделении лежит. «А еще ребята разнимали драку между родственниками зараженных, пока не приехала полиция. Вообще мы должны выполнять все то, что не требует медобразования: отнеси-принеси, заправь постели, носи передачки». По словам Касымова, он вместе с другими волонтерами планировал поработать в больнице с утра до обеда, но все они поняли, что не могут уйти и остались на сутки.

В семье жительницы Астаны Азизы Раманкул из четверых человек заболели трое — она сама, ее муж и его мама. В разговоре с «Медиазоной» девушка отметила, что в 20-х числах июня у всех них были примерно одинаковые симптомы: температура 37°-39°, кашель, одышка, сильные головные боли. Но никто из членов семьи не вызывал скорую или врача, потому что Раманкул — пульмонолог, хоть и сейчас сидит в декрете. «Я на постоянной связи с одногруппницами, они дежурят в стационарах сутками. Больницы переполнены тяжелыми пациентами. Лучше не терять времени и начать терапию по протоколу в домашних условиях», — считает девушка.

Раманкул предполагает, что муж и его мама заразилась во время поездки в Шымкент. Туда они поехали к отцу, а он в свою очередь заразился от кого-то из родственников во время семейного праздника — сватовства. Все члены семьи чувствуют себя уже лучше. «Семь дней капали антибиотик, сейчас пьем бульоны, кумыс и аскорбиновую кислоту». Раманкул считает, что все это подействовало вместе. Свекрови и супругу девушки удалось сделать рентген легких в городской поликлинике только со второй попытки. «Ужас, что творится, народу очень много. Мои быстренько прошли, пока другие ругались из-за очереди». По словам девушки, она обзвонила все медучреждения — частные и государственные, но негде не было свободной записи на рентген. В одной из клиник ей предложили записаться на 15 июля.

Житель Караганды Иван Майков рассказал «Медиазоне», как больше четырех часов лежал на скамейках больницы с воспалением легких, но его так и не госпитализировали. Когда у Майкова поднялась температура, он не сразу смог дозвониться в скорую. По словам мужчины, на станции не поднимали трубку и сбрасывали звонки. «На следующий день я дозвонился рано утром в полседьмого. Приехала скорая, прослушали меня. И направили в поликлинику». В поликлинику Майков не пошел, вызвать врача на дом получилось «по знакомству». Врач назначил мужчине терапию, но найти нужные препараты в аптеках удалось с трудом. «Не везде эти лекарства есть. "Ингавирин" мне пришлось, вот в первый день, когда я заболел, ехать и покупать в аптеке в 11 часов ночи. Его нигде не было. И параллельно приобрел парацетамол, а теперь его нигде нет».

По словам Майкова, он пять дней колол себе антибиотик, но легче не становилось. Рентген показал двустороннее воспаление легких. Мужчине становилось хуже, температура 38°-39.7° держалась уже 11 дней. Cкорая отвезла его в больницу, где он провел четыре с половиной часа. «Я лежал просто-напросто на скамейках перед больницей и в самой больнице. Сделали КТ, где подтвердилось, что у меня двустороннее воспаление легких с повреждением 30-35%. Не положили, потому что мест не хватает. В больнице очень и очень много народа — просто ужас. [В больнице] говорили, что мест не хватает, что очень много больных у которых поражено по 70-80% легких, не хватает аппаратов. Медиков очень жалко, людей. Мне кажется, было бы правильно такие моменты показать по телевизору — что все очень и очень плачевно, что люди сами о себе должны заботиться».

У журналистки New Times Назгуль Жарбуловой первые симптомы появились 15 июня. По ее словам, у нее поднялась температура и появился кашель. «Я еще надеялась, что у меня ОРВИ и три дня лежала дома, никуда не выходила. Сбивала температуру и пила от кашля что-то. Потом на третий у меня пропало обоняние и я такая — так, наверное это уже симптом [коронавируса]!». Она позвонила на горячую линию и описала оператору свои симптомы. Там ей посоветовали лечиться «как от обычного ОРВИ» и обратиться в скорую, если температура поднимется выше 38°.

«На четвертый день я проснулась от того, что мне трудно стало дышать. Я лежу, стою, хожу, мне прям тяжело дышать, одышка. Померила температуру, было 38.3. Я звоню в скорую, объясняю ситуацию. Когда я звонила в скорую, я ждала 15 минут ответа оператора, потому что передо мной было 50 человек в очереди. Я не представляю, что переживают [в такие моменты] люди, у которых проблемы с сердцем или там, условно, ножевое ранение, и им срочно нужна помощь», — рассказывает журналистка.

Скорая приехала к ней спустя три с половиной часа, перед ее приездом она выпила парацетамол, потому что температура продолжала повышаться. «Когда они приехали, [температура] у меня была уже 37,5°. И все, что они сделали — это проверили сатурацию, она была в норме, и мне врач сказал, что у меня гной в горле, ангина и рекомендовал обратиться к врачу по месту жительства. Я не прикреплена тут к поликлинике и пошла просто в ближайшую к дежурному врачу, мне там сказали, что никакого гноя нет, это скорее всего коронавирус, потому что нет обоняния, повышенная температура. Выписали препараты, там были антибиотики, что тоже было странно, потому что антибиотики не нужны в такой ситуации», — считает девушка.

В течение следующей пары дней у Назгуль были проблемы с дыханием, появились боли в грудной клетке — «прям как будто что-то сдавливает легкие». Она начала искать, где можно сделать рентген. По ее словам, это самая большая проблема, потому что в поликлиниках большие очереди. В Центральной дорожной больнице в Астане, куда она приехала к обеду, сказали, что люди стоят в очереди на рентген легких с шести утра. В итоге ей пришлось проходить рентген в частной клинике, где врач обнаружил у нее затемнение в легких.

«[Затем] я пошла к терапевту и она сказала, что нужно еще пройти КТ. С этим огромные проблемы — я писала материал об этом. В принципе КТ сейчас нигде невозможно пройти, даже в частных клиниках очереди до августа, в поликлиниках нужно направление от врача. Мне удалось пробиться в частную клинику — но вообще немногие могут это себе позволить, потому что это 22 тысячи [тенге] стоит. А если вся семья болеет, это нагрузка на бюджет семейный», — рассказывает Назгуль. Она добавляет, что оставила заявку на ПЦР-тест на коронавирус 15 июня в лаборатории «Олимп», но перезвонили и пригласили на тестирование ее только 30 июня, спустя две недели.

Журналистка объясняет, какие проблемы с диагностированием и лечением коронавируса есть в Астане. По ее словам, в столице нет реагентов и тестирование приостанавливали. «Вчера мне написала девочка, что некоторые больницы не принимают без результатов этих тестов, а у них в Семее онкологический диспансер на химиотерапию тоже не принимает. А в городе невозможно сдать тест — "Олимп" приостановил, ее поликлиника то ли на ремонт, то ли на карантин закрыта. И человек болеет раком, ему нужно стабильно проходить химиотерапию, а его не берут в диспансер», — делится Назгуль.

Жарбулова говорит, что у ее матери почти не было симптомов, она только иногда кашляла. «Я заставила ее пройти рентген и выяснилось, что у нее двусторонняя пневмония. Человек, который сидит дома и вроде нормально дышит, потом пройдет рентген и выяснит, что у него 50% легких поражены», — добавляет журналистка.

По ее словам, пройти компьютерную томографию ей удалось, возможно, только благодаря публикации текста о том, как сложно это сделать в Астане. «Я написала статью, что в Астане нигде невозможно [КТ] пройти. И мне в директ прилетает сообщение от одной клиники, мол "нашли окошко, приходите платно", — рассказывает Назгуль. — Это реально коллапс. То, что сейчас происходит».